Как наши с ней родаки, которые свалили на тот свет вдвоём, оставив нам кучу бабла, нехилый бизнес, тачки, дома, но при этом не дав никаких инструкций, что с этим всем делать, как не проссать в условиях жёсткой конкуренции.

Мне пришлось быстро учиться. Но я всё равно немало потерял от первоначального капитала. И только недавно начал подниматься. А тут Элька...

Задумавшись, забываю про Мельникову. Глажу собаку, рассматривая кроны сосен, касающиеся неба.

Прихожу в себя от её восхищённого:

-Какой ты красивый!

Открыв рот от удивления, оборачиваюсь к ней.

Клайд, размазня такая, уткнулся лбом ей в живот, а она радостно чешет его за ушами, приговаривая комплименты:

-Красавчик. Умница какая. Добрый пёс. Умный...

Умный? Да дебил просто! Вот так за почесушки продаться чужому человеку!

А ты, Романовский, не так ли сам поступил, когда она тебя "Данечкой" назвала? Хм...

-Всё! Пошли в дом. Спать. А вы, ребята, гуляйте! Брысь!

Клайда, сунувшегося было в дом следом за девчонкой, приходится оттолкнуть обратно. Нет, совсем охренел ты, друг мой! Иди, гуляй! А то завтра в кладовке прикрою!

Заходим с нею вдвоём. Запираю дверь.

-Иди в свою комнату! - бросаю ей, направляясь к дивану в гостиной. Когда Кот с Элькой ночует, я наверх не поднимаюсь совсем.

Стоит. С места не двигается.

Ну, чего надо ещё?

-Я боюсь одна туда идти...

Нет, блядь, в лес она не боялась переться, а в доме боится! Пойми этих баб!

-И че?

-Проводи меня... Пожалуйста!

13. 13 глава. Утро

Едва доведя до двери, он, чуть ли не бегом, срывается вниз.

Только войдя в комнату, я вдруг понимаю, что это было очень опрометчиво - просить его провожать себя! Очень!

Ведь, ну, получается, претензий никаких по поводу его наглости не выказала! Данечкой называла! А он же специально собаками пугал! А я - такая дурочка, его чуть ли не в свою комнату пригласила! Но я не думала в тот момент! Мне просто было страшно идти одной по второму этажу мимо этих запертых комнат! А в какой момент ты вообще думала, Вика? Пора бы уже начинать это делать!

Мне кажется, что я не усну никогда - настолько я на взводе, настолько раздергана всем произошедшем сегодня. Но засыпаю мгновенно, едва коснувшись головой подушки. И просыпаюсь от стука в дверь. В комнате светло.

- Эй, как там тебя, на выход! Завтрак подан, - раздается из коридора.

- Сейчас, - предупреждаю, что нужно подождать хоть немного.

Одеваюсь в мгновение ока, с сожалением положив чужой свитер на место. Ночью я рассчитывала больше никогда ни с кем из этих двоих странных парней не встречаться, а сейчас выходить в чужом, при том, что разрешения мне не давали, как-то стыдно.

Кроме того, меняю чужие трусики обратно на свои, которые успели высохнуть за ночь на полотенцесушителе. А чужие, наскоро застирав, вешаю под полотенце на трубу.

Вот ты лох, Виктория! Если бы удалось сбежать, он бы в пустой комнате обнаружил твои трусы... Позорище. Впрочем, если бы удалось сбежать, какая разница, кто бы их обнаружил и что бы при этом подумал?

Из ТОЙ самой комнаты, хоть дверь и закрыта, слышен голос Кота. Слов не разобрать, но тон ласковый, спокойный. Кто же у вас там заперт? И почему заперт, если меня, даже после попытки побега, не удосужились?

В гостиной на столе чистота. Ни бутылок, ни тарелок с едой.

Смущаясь, вхожу на кухню.

Он моет посуду.

Меня обваривает кипятком, горячей волной стыда, смущения, тревоги от воспоминаний о том, как этот чужой мужчина меня вчера целовал и трогал! А больше от воспоминаний о том, как несдержанно и горячо он стонал при этом. Марат так никогда не делает. Он вообще очень сдержанно себя ведет во время секса...