— В этом замке не может быть иначе. Мне холодно, одиноко и страшно, — произносит она в отчаянии. — И затянувшееся противостояние между графствами только усугубляет моё положение.

— Аника, отец желает сделать, как лучше, — со вздохом произносит Хаган. — Представь, что будет, если мы поженимся, и вдруг начнётся война. Как ты будешь чувствовать себя?

— Можно подумать, если мы не поженимся, твой отец даст мне уйти, — мрачно усмехается та.

Хаган некоторое время напряженно смотрит на неё, а потом, осознав, что та права, кивает.

— Я поговорю с отцом, — соглашается он. — Попрошу назначить дату и как можно скорее.

Аника облегченно выдыхает. Сердце взволнованно бьётся в её груди. В порыве благодарности она делает шаг навстречу Хагану. Тот чуть смелее берёт её руки и мягко растирает в своих ладонях. Он деликатен и не касается её выше запястий, но Анику отчего-то всё равно бросает в жар. Нечто столь трогательное и невинное заставляет её желать его ещё сильнее. Она невольно вздыхает, отчего ещё больше краснеет. Хаган улыбается в ответ, а затем притягивает одну ладонь Аники к губам и спрашивает:

— Ты позволишь?

Девушка мысленно кричит, что готова позволить ему абсолютно всё, что тот пожелает. Но сама себе напоминает о рамках приличия. Она просто кивает, опустив глаза. Тогда Хаган прижимается к её руке горячими губами. У неё перехватывает дыхание и кружит голову. Она не может поверить, что есть нечто более приятное на этом свете. Однако внутренний голос напоминает ей, что есть, и однажды ей придётся испытать и это. На лице Аники появляется едва заметная хитрая улыбка.

— Я провожу тебя, — взволнованно выдохнув, произносит Хаган, прижимая её ладонь к своей груди. Он выглядит окрылённым и совершенно счастливым.

Холодными тёмными коридорами Хаган ведёт её в башню, отведённую для женщин. Вот только на этот раз Анике не страшно. Её переполняет надежда на скорые перемены.

— Дальше мне с тобой нельзя, — говорит Хаган, нехотя отпуская её руку. Аника с тоской вздыхает.

— Завтра увидимся, — не то спрашивает, не то утверждает она и уходит быстро прочь. Она боится, что если задержится хоть на минуту, то точно бросится в его объятия.

3. Глава 3

Стоит ей немного удалиться прочь от лестницы, как она вдруг начинает слышать зов и тихий смех. От него у Аники мороз по коже. Она оглядывается по сторонам, чтобы понять, кому они принадлежат. Голос слишком грубый для женщины, а мужчинам в этой башне быть не положено.

— Вы очаровательны, госпожа, — слышится будто издалека, но в то же время прямо над ухом Аники.

Она вздрагивает, отступает назад, и вдруг упирается спиной в кого-то. Этот некто сильной хваткой придерживает её за плечи. Аника резко оборачивается и видит перед собой того самого незнакомца в чёрном.

— Вам нельзя тут находиться! — дрожащим голосом произносит она.

— В этом замке или за его пределами мне можно абсолютно всё, — отвечает незнакомец, таинственно улыбаясь. Аника удивлена, но почему-то верит его словам. Не отрываясь она смотрит в его чёрные, как ночь, глаза.

— Кто вы? — шепчет девушка, всё больше робея.

— Ваш большой поклонник, — отвечает тот, а затем берёт её руку и целует.

От его прикосновений у Аники ещё больший холод разливается по жилам. Ей хочется как можно скорее уйти и запереться в своих покоях, но она не может сдвинуться с места.

— А ещё я главный жрец культа Ворона, — продолжает он всё с той же улыбкой. — Моё имя Гайдин.

Новая волна дрожи пробегает по телу Аники. Гайдин! Она слышал это имя от сестры, королевы Ивет, когда та рассказывала о визите Его Величества в Рабантрас. Гайдин — один из самых влиятельных людей в Рабантрасе. С количеством его почитателей не сравнится ни один из членов семьи Рабан. Служители культа преклоняются перед ним и считают его пророком. Ивет же называла его чернокнижником. От покойного десницы, Бернхарда Костолома, она слышала, будто под видом безобидного культа Гайдин и его прислужники распространяют опасное древнее учение. Медведь предостерегал её и государя, говорил, что Гайдин ещё сыграет свою роль в противостоянии Рабантраса с остальным Кроненгардом.