Дрожу всем телом, хоть и укуталась в тёплое одеяло. Меня буквально подбрасывает от озноба, который появляется из-за мыслей, насколько всё плохо.

Я не стану ставить подписи, даже если Зинегин начнёт угрожать мне. Следует дать понять ему, что я не из тех, кто говорит ему «да», немного поломавшись.

На губах появляется коварная улыбка от мысли, появившейся слишком неожиданно, слишком опасно. Знаю, что мне придётся пройтись по острию, но не вижу другого выхода. Уверена, что бывшему моё предложение не понравится.

Утром просыпаюсь ещё до пробуждения малышей. Проверяю, в порядке ли они, и потихоньку выныриваю из комнаты. Мне нужно приготовить детям завтрак, но судя по запаху, доносящемуся из кухни, Вера Петровна успела первой.

Налетаю на бывшего, утыкаясь носом в его стальные мышцы на груди. Медленно поднимаю взгляд и отшатываюсь назад. Смотрю на Зинегина, а он глядит на меня.

— Как спалось? — спрашивает сухим безэмоциональным тоном.

— Спасибо, могло быть лучше, спи я в своём доме.

— У тебя нет своего дома, — отчеканивает бывший. — У тебя больше нет даже вещей, потому что хозяйка квартиры, за которую ты умудрялась задерживать платежи, уже вышвырнула всё. — Я отрицательно мотаю головой, а Зинегин посмеивается. — Не веришь? Ну тогда смотри.

Он ловко достаёт из кармана свой телефон и показывает фотографии, которые ему отправила хозяйка квартиры. Мой небольшой старенький ноутбук, на котором вся работа… Вещи… игрушки малышей… Она нещадно вышвырнула всё.

— Это ты! — рычу я и замахиваюсь, чтобы отвесить Олегу оплеуху, но он ловко перехватывает мою руку, сжав пальцы в районе запястья.

— Рука, вижу, в порядке? — ухмыляется Зинегин.

— Пус-сти! — шиплю я.

— Видишь ли, радость моя, вся проблема в том, что я тебя не держу. Подпиши бумаги, которые я велел тебе подписать, получи бабки за детей и проваливай на все четыре стороны.

— Какой же ты тупой! — взрываюсь я, вырываю руку и снова отшатываюсь, выдерживая дистанцию с мужчиной.

— Я могу быть и острым, — приглушённо говорит Зинегин, резким движением сокращает расстояние между нами, хватает меня и прижимает к стене.

Кажется, однажды такая близость не закончилась ничем хорошим.

Я не хочу снова целоваться с ним.

Прикосновения этого мужчины омерзительны мне.

Я ненавижу его и не хочу проводить с ним время.

— Дети не товар, пойми ты, наконец. Мне не нужны никакие деньги мира без них. Я люблю своих детей, живу ими, и я не отдам тебе ни одного ребёнка. Если хочешь проявить себя заботливым и любящим папочкой, хоть и отправлял меня на аборт, когда сообщила о своей беременности, так попробуй сделать это иначе. Просто помогай детям. Я не против вашего общения, если ты сменишь тактику.

Зинегин хмыкает, после чего начинает ржать в голос, как возбуждённый конь, которого ужалила в одно место муха.

— Ты серьезно? Думаешь, я соглашусь на твоё предложение?

— Если хочешь стать отцом, тебе придется сделать это, — отворачиваюсь, потому что мне противно смотреть ему в глаза.

Бывший склоняется и шепчет мне на ухо, обжигая кожу своим горячим дыханием:

— Ты хочешь повоевать, Полина? На самом деле думаешь, что у тебя хватит на это сил?

— А ты уверен, что выйдешь победителем? — спрашиваю с вызовом и всё же вынужденно смотрю на него.

Наши взгляды скрещиваются, а губы находятся в паре сантиметров. Одно неловкое движение, и мы снова поцелуемся, чего я не хочу допустить. Не должна. Я оставила Олега в прошлом и не смогу простить его за тот ад, что он устроил мне в настоящем… Или?.. Я могу сделать вид, что готова пойти на всё, что могу даже простить его, чтобы бывший потерял бдительность, и мы с детьми смогли сбежать от него.