Тая отложила письмо и с сочувствием посмотрела на меня. Я сидела и оторопело таращилась на снимки. Она встала и почему-то сказала:

— Жалко, что у меня пилы тут нет.

— Зачем? — я оторвала взгляд от созерцания измен мужа.

— Рога твои спилить надо, — сердито произнесла подруга. — Полагаю, речь о прощении Лехи больше не идет, и мы можем спокойно уехать в Кострому?

Я молча покивала головой, как китайский болванчик и начала перебирать фотографии, раскладывая их по столу. Всего я насчитала восемь разных женщин… И это всего за пару месяцев, что Олеська с ним работает. Ловко сработала — паразитка. Камеру шпионскую куда-то тихонько приткнула, изучила записи… Но никакого возбудителя она не подсыпала, Лешка ее трахал на добровольных началах и неоднократно. И врал. Врал, что я истеричка, которая грозится самоубиться, если он уйдет.

Как я два года прожила с ним и не заметила, что он бабник и злостный изменщик? Всегда такой ко мне внимательный, нежный, веселый… Чего этому козлу не хватало?!

Пока я сидела и приходила в себя, Тая сама достала мой паспорт и начала заказывать билеты.

— Смотри, — она повернула ко мне экран мобильника, — удобный рейс. В час ночи отходит с Ярославского вокзала, а в половине седьмого утра прибывает на место. Как раз ночь поспать — дорогу не заметишь. И у нас есть целый день на сборы. Только и сейчас не мешало бы подрыхнуть. Ты уснуть сможешь?

Я пожала плечами:

— Не знаю. У меня шок. Только думала, что он жертва обстоятельств, даже решила простить его, а тут вон оно что. Это же писец какой-то! Таюх, как можно быть таким мудаком?!

Меня, наконец, прорвало.

— Да что этому уроду со мной не хватало? Жили хорошо, в сексе все было отлично. Я не бревно, и голова у меня не болела. Чего он всех этих шлюх к себе таскал? Больше заняться на работе нечем? А я-то думала, чего он не хотел, чтобы я к нему на работу заходила, когда в центр по делам приезжала. А он боялся, что кто-то из коллег мне намекнет про его потрахушки или вообще, я его с бабой застукаю. То-то он обрадовался, когда отдельный кабинет получил. Урод поганый! Наконец-то нашел удобное местечко.

Я зашмыгала носом, а Тая подошла, обняла меня и погладила по спине:

— Эх, Маришка… Да кто знает, что у этих кобелей в головах происходит. Как увидят девку с сиськами в короткой юбке, так у них сразу головка вместо головы думать начинает.

— Разведусь с этим козлом и больше никогда замуж не пойду, — всхлипывала я, — буду жить одна, заведу кошек… Или в монастырь уйду.

— Тебя не возьмут, — Тая отстранила меня от себя и серьезно сказала, — в монастыри животных не берут.

Я перестала хлюпать носом и с подозрением глянула на подругу:

— Это ты сейчас о чем?

— Иди умойся, миссис панда, — улыбнулась подруга, — у тебя вся штукатурка расползлась. Потом мы все же перекусим и ляжем поспать. Я тебе своего старого Зайца одолжу, обнимешь его и сразу уснешь. Он волшебный. Я с ним, с пяти лет сплю.

—Ох, Тайка… — вздохнула я и поплелась в ванную.

Знаю я этого ее Зайца. Фиг она его кому отдаст. Но было приятно, что она ради моего спокойствия готова пойти даже на такую жертву. Юмористка.

Когда я вернулась на кухню с чистым лицом, Таюха загадочно глянула на меня и заявила:

— Я придумала! Мы в Костроме тебе нового мужа найдем! Только в этот раз хорошего. Верного. Страшненького.

Опять она за свое. Сидит и ржет — негодяйка оптимистичная.

Тут я увидела, что фотографии и письмо исчезли. На столе стояла подогретая пицца и чай в кружках. На мой немой вопрос подруга ответила:

— В мусорке Лешкин блядюшник. Все. Это прошлое. А если начнешь страдать по нему и горевать об утраченной семейной жизни, то я и тебе бабулиной сковородкой заряжу. Поняла?