Достать из кареты бесчувственное тело Ясмины оказалось сложнее, чем его туда поместить. Кучер бросается мне на помощь. Но я останавливаю его повелительным жестом. Не хочу, чтобы к Ясе кто-нибудь прикасался.

Бросаю взгляд на окно спальни Лилии, оно светится теплым желтым светом. Моя женщина не спит, ждет меня. Зря. Сегодня я не приду. Просто не смогу оставить Ясмину в таком состоянии.

Лилия опять обидится. У нее есть на это все основания. С момента женитьбы в постели с Лилией я просто спал. Ссылался на работу, на усталость. Просыпаясь, замечал, что ее подушка мокрая от слез.

Я обещал, что ничего не изменится, а теперь просто не хочу ее. Ее прикосновения раздражают, поцелуи отдают полынью. Когда я вытащил ее из того дерьма, в котором она оказалась по своей глупости, сам себе поклялся, что смогу защитить ее и позаботиться о ней. А теперь, получается, предаю ее. Отставляю в сторону, как ненужную вещь, все больше прикипая к Ясмине.

Уверен, что если бы не эта проклятая связь, я бы и не взглянул в сторону Ясмины. Чем бы могла прельстить меня, искушенного мужчину, невинная послушница?

Лилия – мой осознанный выбор. А Ясмина – морок, иллюзия, созданная истинной связью. Об этом нужно всегда помнить, пока связь окончательно не одурманила меня.

Осторожно укладываю Ясмину на кровать. Трогаю ее ладошки. Ледяные. Кутаю ее в одеяло. Невольно любуюсь ею. В лунном свете она прекрасна. Приподнимаюсь, чтобы сделать ей горячий чай с медом. Но в этот момент из-под одеяла выныривает ее рука и хватает меня. С приоткрытых будто в ожидании поцелуя губ Ясмины, слетает:

- Не уходи. Останься со мной. Пожалуйста.

Всю ночь согревал своим телом холодную как льдинку Ясмину. Только к утру ей становится лучше. Не сдержавшись и запечатлев легкий поцелуй на ее виске, оставляю ее досматривать сны. Сегодня нужно просмотреть донесения с границы и подготовить отчет императору. Даже в отпуске нужно держать руку на пульсе.

Но перед тем как засесть над бумагами в кабинете, захожу в покои Лилии. Застаю ее полулежащей в неудобной позе в кресле. Заслышав скрип двери, она поднимает голову и слабо улыбается. Темные круги под глазами выдают, что она не спала.

- Наконец-то ты пришел! Как все вчера прошло?

Она медленно подходит ко мне. От легкого движения плеча шелковый пеньюар соскальзывает с него, обнажая безупречную, молочную кожу. Раньше этого хватило бы, чтобы я завелся. Раньше. Но не теперь. Поправляю ткань, возвращая шелк на место и прикрывая плечо.

- Лучше, чем могло быть, - даю неопределенный ответ.

- Вы так рано вернулись. Что-то случилось? – встревоженно интересуется она, внимательно вглядываясь в мое лицо. – Старейшины остались чем-то недовольны?

- Разве что тем, что мы не остались на празднование. Ясмине стало плохо.

- Плохо?! – удивленно восклицает Лилия. – Но почему?

- Переволновалась.

Не хочу рассказывать Лилии о танце единения душ. Она и так переживает и боится, что наши отношения изменятся.

- Ты тоже переволновался? – спрашивает она и, прежде чем я успеваю понять, что она собирается делать, опускается на колени и тянется к поясу брюк.

Перехватываю ее руку и поднимаю ее с пола.

- Не сейчас, Лилия.

Ее глаза моментально становятся влажными от выступивших слез, щеки покрываются пунцовыми пятнами.

- Не сейчас? А когда, Эрнан? Ты постоянно отвергаешь меня. Ты хоть представляешь, каково это – чувствовать себя нежеланной? – выкрикивает она. Ее голос дрожит и прерывается.

- Ты все не так понимаешь. У меня просто много работы, я устаю.

- И тем не менее ты проводишь ночи с ней. Я тебе больше не нужна, Эрнан. Вот такая цена твоего слова! Цена твоих обещаний. Может, мне лучше покинуть этот дом?