Сквозь пелену вижу, что старец удовлетворенно улыбается и отводит наши руки в сторону от корня. Ужасный кровоточащий порез затягивается прямо на глазах, превращаясь в едва заметную розоватую полоску.

Мир расплывается, и пол уплывает из-под ног. Но я не падаю, Эрнан успевает подхватить меня.

Эрнан

Стоит мне только расслабиться и подумать, что все прошло нормально, как Ясмина говорит о танце единения душ. В затаившемся в безмолвии зале ее слова звучат приговором. Откуда она вообще узнала об этом танце? О нем знают лишь драконы, и не простые, а принадлежащие к высоким родам. Издавна драконы учили ему своих избранниц, но лишь в том случае, если хотели полного слияния душ. В нашем случае любовью и не пахнет. Навязанная жена не может рассчитывать на такую честь. Ясмина хоть и старается быть хорошей женой, и дракон рвется к ней, для меня она навязанная пара. Ей никогда не занять мое сердце.

Я бы растерзал ее там, на месте, но не имею права ей отказать. Этот танец свяжет нас путами, затянется удавкой на моей шее.

Когда ее хрупкие пальчики оказываются в моей руке, я едва сдерживаюсь, чтобы не сдавить их до хруста. Но она смотрит на меня доверчиво, будто не верит, что я могу причинить ей вред.

Маленькая, наивная девочка, совершенно не умеющая разбираться в людях.

Знала бы, какой я, давно бежала бы на край земли, а не пыталась привязать меня сильнее.

Интересно, догадывается ли она об истинном значении танца?

Откуда она о нем узнала? Вычитала в какой-нибудь старинной книге?

Нет, ее явно кто-то учил. Слишком легко она движется, грациозно переступая по мраморному полу, будто всю свою жизнь только тем и занималась, что танцевала. Прижимаю ее к себе, оправдывая это тем, что так нужно для танца. Смотрю в ее глаза, ожидая увидеть торжество оттого, что добилась своего, но там только легкая грусть. Пропадаю в этих синих омутах. Забываю о том, между нами только навязанная свыше связь.

Драконье дерево принимает Ясмину как свою. Она не замечает, но я вижу, как сучковатая ветвь тянется к ней, как жадно корни впитывают кровь моей жены. Жертва богам за слияние душ принята. Едва успеваю подхватить Ясмину. Дерево не только принимает кровавые дары, но и высасывает энергию. Не каждый дракон сможет противостоять ему. Что уж говорить о человеческой женщине.

Ясно, что на праздник мы не останемся. Поклонившись древним, забираю Ясмину и несу ее как самую драгоценную ношу к выходу. На свежем воздухе ей должно стать легче.

Постояв немного у парадного входа, направляюсь к экипажам. За спиной раздается стук подошв грубых сапог, оборачиваюсь и вижу Бриана. Волосы растрепаны ветром, щеки раскраснелись.

- Уже уезжаете? – спрашивает он очевидное. – Что с нею?

Мне не нравится, как он смотрит на Ясмину. С чего вдруг его заботит ее состояние?

- Вздремнуть решила.

Бриан хмурится, шутку не оценил.

- Ты же сам видел, что произошло. Все видели, - с раздражением вспоминаю любопытные лица гостей на балконе второго этажа.

- Дерево странно себя повело. Сделай ей дома сладкого питья для восстановления энергии.

Он дает хороший совет. Но меня жутко бесит, что он лезет, куда его не просят. Потому огрызаюсь:

- Сам знаю.

При виде меня кучер бодро соскакивает с козел и открывает дверь кареты. Навязчивый Бриан все еще мельтешит за спиной, предлагая помочь уложить Ясмину.

- Может, мне поехать с вами?

- Со своей женой я справлюсь сам.

Карета трогается, а Бриан все еще стоит, потерянный и задумчивый.

Голова Ясмины покоится на моих коленях. В лунном свете, падающем сквозь незашторенное окно, ее лицо кажется еще бледнее. Провожу рукой по ее волосам, с наслаждением пропускаю шелковые пряди сквозь пальцы. Будто почувствовав мое прикосновение, она слабо улыбается.