Но я стою неподвижно, как статуя. Помню, как Бриан отреагировал на многократно отрепетированный жест: его бешеный взгляд, налившиеся кровью глаза. Такое сыграть невозможно.

- Склони голову, смотри в пол, - шипит сквозь зубы Эрнан. Наверное, сейчас он очень зол, но я не могу взглянуть на него и проверить свои догадки. Тело будто сковало неведомой силой. Мои плечи расправлены, голова поднята высоко.

Старцы переглядываются, встают со своих мест и медленно движутся к нам. Кажется, что любой из них при очередном шаге может рассыпаться кучкой праха. Они подходят ближе и кружат вокруг нас как стая хищных птиц. Мельком смотрю на Эрнана. Он удивлен не меньше моего.

- Хорош-ш-а, - дуновением ветра шелестит едва различимый голос.

- Чудо как хорош-ш-ша, - вторит ему другой.

- Достойна… достойна… достойна… - волной проносится по залу.

Осмотрев меня со всех сторон и вынеся вердикт, они собираются вернуться на свои места.

Эрнан выдыхает с облегчением, но тут с моих губ срываются слова:

- Я хочу танцевать с моим супругом лордом Морриганом танец единения душ.

- Что ты сказала? – оборачивается один из старцев.

Не успеваю рта раскрыть, как Эрнан торопливо произносит:

- Она ошиблась.

- Нет, нет, я слышал слово «танец», - оживляется еще один старик.

- Она не знает его, - возражает Эрнан, смотрит на меня как на человека, уличенного в самом страшном преступлении, и с нажимом добавляет: - Так ведь?

- Ты не можешь ей отказать, - лукаво улыбается третий. И теперь внимание всех старцев снова обращено к нам.

Музыка полилась словно из ниоткуда, наполняя зал чарующими звуками флейты. Несмело подхожу к Эрнану – от него просто веет враждебностью, но он принимает мою руку. Во взгляде читается плохо скрытое желание придушить прямо здесь, на месте. От напряжения между нами воздух вокруг становится горячим. Вот-вот заискрит. Несмотря на свое недовольство, Эрнан ведет виртуозно. Страх ошибиться, сделать что-то не так отступил – в его руках я чувствую себя уверенно. Наверное, Бриан был прав: этот танец – не просто танец, это проверка на способность доверять партнеру.

Когда мелодия затихает, Эрнан отпускает меня. Его расширенные зрачки делают глаза, похожими на две черные бездны, и я пропадаю, падаю в них, с бешеной скоростью лечу вниз.

От группы старцев, все это время внимательно наблюдавших за нами, отделяется один. В его руках удлиненный предмет. Когда он подходит ближе, я понимаю, что в его руках большой изогнутый, как бараний рог, нож. Неужели все было настолько плохо, что нас теперь хотят отправить к праотцам.

Выдыхаю, когда он проходит мимо нас и семенит к дереву. Но рано. Потому что, подойдя к зеленой лужайке, он подзывает нас.

Эрнан, видимо, знаком с процедурой. Он снимает камзол, небрежно бросает его на траву и оголяет руку, закатывая рукав рубашки выше локтя. Смотрю, вытаращив глаза, как старец ведет острым лезвием по предплечью Эрнана, и мне становится дурно. Алая кровь струйкой стекает по смуглой коже и капает на землю.

Когда старец просит меня протянуть руку, мне хочется убежать прочь. Отворачиваюсь, чтобы не видеть, как нож касается моего тела. Стискиваю зубы от острой яркой боли. Старец соединяет наши руки так, чтобы кровь перемешалась.

Странно, но кровь шипит и обжигает как лава. Капли падают на коричневый узловатый корень драконьего дерева и тут же впитываются. Дерево жадно пьет нашу кровь.

Конечно, мне это мерещится. Как и то, что на покрытом грубой корой стволе дерева набухает зеленая почка, из которой появляется тонкий молодой побег. С кровью из меня вытекают силы. Еще немного – и я рухну в обморок.