Потому что если нас разлучат, то я никогда больше не увижу сына. Откуда я знаю? Просто знаю. Чувствую.

А значит…

Решительно сжимаю кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Обхожу бордовый диван, мягко ступаю по тёмному дереву, впервые сама приближаюсь к Сардару. Останавливаюсь с ним рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Рассматриваю его чёткий профиль с ровным прямым носом, решительным подбородком. Чёрные, как вся тьма Бездны, глаза дракона устремлены вдаль. Он никак не реагирует на моё приближение.

Можно и дальше молчать, вот только время идёт, золотистый диск солнца катится к горизонту, буквально на глазах окрашиваясь в закатный алый. Драгоценные минуты, оставшиеся до вечера, тают. Именно сейчас решается будущее – мы оба это знаем.

Время летит, а истинные мотивы дракона так и продолжают оставаться для меня тайной. Его ко мне нежные чувства – байка для наивных девочек, не для меня. Но что-то ведь ему нужно. Понять бы что, чтобы успешнее торговаться.

Закусываю нижнюю губу, нарушаю молчание первая:

– Сардар…

Ноль эмоций в ответ. Чувствую себя глупо. Делаю шаг, сокращая расстояние между нами. Касаюсь кончиками пальцев рукава Сардара и тут же отдёргиваю руку, обжёгшись о его мрачный взгляд:

– Ты понятия не имеешь, о чём просишь, Лана, – цедит зло и снова смотрит вдаль на город.

– Я просто хочу как лучше…

– Нет! – рявкает в ответ, я вздрагиваю от неожиданности и осекаюсь. – Это Я хочу как лучше! Для тебя.

– Я думала…

– Не думай! Здесь есть, кому думать! А ты просто делай, что говорят! – бросает на меня быстрый раздражённый взгляд, хмурится и тянется во внутренний карман камзола. – Кстати, ещё кое-что. Иди-ка сюда.

Сардар поворачивается ко мне всем телом, нависает зловещей горой. Сглатываю и делаю над собой усилие, чтобы не отшатнуться. Замечаю в его огромной руке с аккуратными ногтями крохотную белоснежную баночку. Брови дракона сходятся на переносице.

Неожиданно ловким для таких огромных ручищ движением, Сардар откручивает крышку. В нос ударяет резкий запах мяты.

– Что это? – шиплю от неожиданности, когда скулу сводит от холода.

– Тшш, это лечебная мазь, – объясняет он, – Бораг передал.

Меня разрывает от дикой смеси ощущений: вязкого холода мятной мази, горячих шероховатых пальцев Сардара, осторожных и нежных, но я всё равно морщусь от боли – прикосновения к щеке пока слишком чувствительны.

Запахи сводят с ума: свежесть вереска и тонкий аромат костра сплетаются с резким запахом мяты и трав. Тьма в глазах Сардара затягивает, заставляя путаться мысли. Моргаю, чтобы прийти в себя:

– Так что с моей просьбой? – повторяю настойчиво и накрываю запястье дракона своей ладонью.

Тонкие губы Сардара кривятся в усмешке. Он смотрит на меня снисходительно, будто на приставучего ребёнка и продолжает молчать. Это бесит!

Продолжает всматриваться в моё лицо и удерживать его. Накрываю его руку второй своей рукой:

– Сардар! – повторяю с нажимом.

– Ты понятия не имеешь, о чём просишь, глупенькая, – повторяет он.

– Что угодно, лишь бы ребёнок оставался со мной! Если нет – лучше убей нас обоих, потому что без него я жить не смогу! Это не жизнь для матери!

– Сделаем тебе другого, – равнодушно пожимает плечами, – хоть каждый год будешь рожать, если так хочется. Тема закрыта, Лана. Отдыхай и готовься к брачной церемонии.

Дракон разворачивается и уверенным шагом идёт прочь. А у меня просто дух перехватывает от циничности подобного заявления! Будто мы о собачонке какой-то говорим, которую не жалко отдать в добрые руки и завести новую. И я вдруг понимаю – для него так и есть. Подумаешь, чужой ребёнок, делов-то! Но для меня-то он не чужой!