Измена. Без права на раскаяние Василина Осипова

1. Глава 1. Свекровь всегда права

За два дня до пролога

Мама моего мужа всегда просачивалась в нашу квартиру неожиданно и без предварительного звонка.

Я укачивала Лизу на руках и одновременно помешивала овощное пюре ложкой, когда в дверь громко, долго и без перерыва затрезвонили.

Дочка вздрогнула и начала кукситься, без промедления заходясь криком.

По дороге к двери на языке крутился уже заученный монолог о том, что для звонка хватит и одного короткого раза, я всё равно его услышу. А ещё лучше делать это перед приходом, но на телефон – выключенный звук и режим вибрации не разбудит ребёнка, если он спит, а я буду знать о приходе гостей. Но Дарья Владимировна упорно отказывалась предупреждать о визитах и чувствовать себя гостьей в квартире её сына. В нашей с ним квартире.

– Здравствуйте, – сказала я, впуская внутрь запыхавшуюся женщину. Она тащила внутрь целлофановую сумку кислотно-зелёного цвета и оставляла после себя след как от улитки.

– Вот же! – всплеснула руками свекровь, и её темные кудри, подколотые наверху красной заколкой, подпрыгнули вместе с ними. – Замарала, пока несла, от самого дома тащила!

Правда квартира её находилась в двух кварталах отсюда, поэтому я просто покачала головой. И ругаться из-за звонка, видя её взмокшее лицо и усталый вид, тут же расхотелось.

– Что это у вас, Дарья Владимировна? В лужу оно, что ли, упало?

Свекровь поцокала языком и отпустила ручки пакета, тут же уперев руки в бока. На ней были бриджи и красная кофточка, на которой отчётливо виднелись пятна от пота.

– Если бы ты не отказала в помощи и приехала забрать сама, я бы не корячилась с ним полдня. Уже два дня в коридоре лежит!

– Я отказала? – я вздёрнула бровь, и свекровь хищно прищурилась. В такие моменты её светло-голубые глаза становились похожими на глаза моего мужа, и я терялась под их взглядом так же, как раньше терялась из-за пристального внимания Макса. Когда мы ещё не были знакомы, но судьба сводила нас снова и снова, и будущий муж проявлял слишком уж явную заинтересованность, заставляя меня смущаться.

– Максим сказал – тебе некогда заезжать. Чем это ты таким занята? – спросила она, оглядываясь. Задержала внимание на грязном следе от своей сумки, будто это я наследила перед её приходом, и поджала губы.

– Первый раз слышу. Вам нужна была помощь?

Наверное, она звонила Максу с этой просьбой, но он отмахнулся и решил лишний раз меня не нагружать.

– Помощь – это когда оказываешь услугу другому человеку. А это, – она указала на пакет, – вообще-то нужно тебе, а не мне. Ещё я по жаре такой с сумками вашими не таскалась… – начала причитать она, и я уставилась на пакет в замешательстве.

– Так и не ходили бы… Номер мой у вас есть, Дарья Владимировна. Макс мог замотаться и забыть мне что-то передать.

– Ты же сама сказала не звонить и не будить Лизоньку, – женщина протащила свою ношу вперёд, к нашей с мужем обуви, и тяжело осела на коридорный пуфик, чтобы скинуть с себя тапочки. – Вот я и не звоню. Максиму сказала, а он говорит, что ему ты отвечаешь всегда… Соврала мне, получается?

– Я говорила не звонить в домофон и дверь! – у меня от её тона и обвинений глаза на лоб полезли, а свекровь лишь отмахнулась. – Наоборот на телефон нужно, я же сто раз объясняла…

– Да не утруждайся. Я ей добро, а она мне от ворот поворот. Если бы не сыночек – совсем мне и места бы в вашей жизни не было… Тут не звони, там не стучи, здесь замолчи… Да если бы не я…

– Ну Дарья Владимировна, перестаньте, – я вздохнула, не желая ввязываться в этот поток манипуляций, и указала в сторону кухни. – Лиза уже не заснёт, пойдёмте чай попьём? А она с нами рядом в люльке покачается.

Кислотно-зелёный пакет остался лежать в коридоре, а свекровь прошла со мной на кухню, по-хозяйски осматриваясь. Она в привычной ей манере поцокала на миски из-под овощного пюре, стоящие у раковины, и заглянула в неё саму, и только после этого села.

– Вижу, времени у тебя не только на меня не хватает, – сказала она. И смахнула со стола крошки после моего завтрака. С дочкой на руках иногда не удавалось поесть вовсе, а сегодня я быстро похватала со стола вчерашний ужин, одновременно отодвигая всё, до чего могли дотянуться пальчики Лизы и удерживая её от неподходящей еды, и ещё не успела убрать за собой.

Как хозяйка, решившая пожурить нечистоплотную квартирантку, Дарья Владимировна отодвинула тарелку с чашкой на другой край стола и едва не перевернула всё на пол, как я тут же схватила посуду свободной рукой и отнесла к раковине.

– Ребёнок, – я пожала плечами, искренне не понимая как в её глазах должна выглядеть убранная квартира. У нас всегда было чисто, за исключением таких вот утренних моментов, когда заявлялись незваные гости. Шансов навести идеальный порядок к их приходу не было никаких.

– Хорошей хозяйке не помеха, – договорила свекровь, а после потянула руки к Лизе. – Иди сюда, моя хорошая, иди к бабушке.

Малышка уже перестала кукситься и охотно пошла к женщине, а я вздохнула, впервые за утро чувствуя лёгкость, и размяла спину. Позвонки хрустнули, и я с облегчением села на стул, включая чайник.

– Ты ж моя красота, моя хорошенькая, – тем временем ворковала свекровь, перебирая пальцами светлые кудряшки Лизы. Они достались ей от меня, и первое время Дарья Владимировна была явно расстроена, что внучка не унаследовала чёрных волос их семьи и даже косилась на меня с подозрением, а теперь вовсю умилялась ангельской внешности малышки.

Лиза родилась с карими глазами, как у меня, но со временем они поголубели, и теперь она носила в себе черты сразу обоих родителей.

Я разлила чай по кружкам из сервиза, который мама Макса подарила нам после свадьбы – бело-зелёный фарфор с миниатюрными ручками, и одобрение мелькнуло на лице свекрови.

– Максим недавно подвозил меня в поликлинику, и там лежал этот ваш большой телефон, – сказала Дарья Владимировна, делая большой глоток чая. – Где у вас тут сахар?

Лиза вовсю играла с медузами, которые висели над её люлькой, и бабушка послала ей воздушный поцелуй.

– Планшет, Дарья Владимировна?

– Да, там был каталог белья, – причмокнула губами женщина. – Максим сказал, ты выбирала.

– Да, – сказала я, и неприятное подозрение закралось в мысли. Пару дней назад я говорила Максу, что хочу поменять простыни на хлопковые – шёлк, который остался в нашей спальне от дизайнера приятно холодит кожу в жаркие дни, но постоянно скатывается и сползает, особенно если постоянно вставать ночью к ребёнку. Я умаялась его поправлять, поэтому присмотрела комплект хлопкового бежевого белья с простынёй на резинке, пока мы ехали за продуктами. И забыла планшет в машине.

– У вас годовщина шестнадцатого, я решила прикупить подарок заранее, – с гордостью сказала Дарья Владимировна и постучала ложечкой по чашке, размешивая сахар.

– Пятнадцатого, – поправила я машинально, но свекровь отмахнулась.

– Сынок сказал, ты будешь рада, тебе всё равно некогда по магазинам разъезжать, – её красные губы расползлись в улыбке. – Я сказала ему, что подарю шестнадцатого, как раз на праздник, но вот вчера решила не ждать и сходила на Ягодки. Распаковывай обновку!

– Пятнадцатого годовщина, – поправила я снова, но всё же последовала её просьбе.

Снова пошла в коридор и только сейчас заметила на пакете эмблему магазина. И правда, тот бренд, который я хотела. Только вот пакет оказался не кислотно-зелёным, как мне показалось вначале, а прозрачным.

– Чего стоишь, смотришь? – свекровь возникла сзади с чашкой чая и самодовольно усмехнулась, ставя её на столик рядом. – Давай сразу застелим, небось на нестиранном спите уже неделю. Смотри, угробишь мне сына, болячками покроется.

– Оно же зелёное, Дарья Владимировна… – зачем-то сказала я, хотя не заметить это было сложно даже с её зрением.

– И что? – спросила свекровь. Она уже по хозяйски схватила его и понесла в нашу спальню, не оглядываясь на меня. – В любой комнате должен быть яркий элемент.

Она быстро стянула с большой кровати наши шелковые простыни светло-кофейного цвета и принялась расстилать свои.

В серо-голубой спальне кислотное белье смотрелось настолько грубо и не к месту, что впору было выколоть глаза, чтобы не видеть его на постели. В самом низу простыней я заметила ещё и россыпь ромашек, когда Дарья Владимировна любовно пригладила их ладонями.

– Вот теперь другое дело, – сказала она, отряхивая руки друг о друга. – Тут всё такое у вас холодное и безжизненное, ну прям вешайся. А так я хоть немного тепла и цветов принесла.

– Спасибо, – сказала я, чтобы не дай бог не обидеть её.

Я всё смотрела и смотрела на подарок и вспоминала, могла ли случайно закрыть вкладку с бежевым бельём и открыть это. Иначе как могло ей прийти в голову купить именно его?

– Ты что, не рада?, – протянула свекровь, смотря то на меня, то на простынь и хлопая глазами. – Я думала, она вне себя от радости будет, а она… Хоть бы что-то сказала… – её тон стал обиженным, и мне на секунду стало стыдно.

– Спасибо вам, Дарья Владимировна, – пролепетала я под её изучающим взглядом ещё раз, после чего свекровь фыркнула и начала взбивать подушки.

– Вот как это делается. Смотри, а то клопы заведутся.

– Я могу справиться сама.

– Мне кажется, ты всё же не рада, – она остановилась, и глаза её сощурились. – Я тащила его два квартала, милая, на своём горбу, чтобы тебе не пришлось идти в магазин. Любая другая была бы вне себя от благодарности, что кто-то заботится о ней, пока она ленится выйти из дома, – теперь её высокий голос стал ядовитым.