– На что жалуются? – сдавленно спрашивает он и этот тон для меня как самая прекрасная песня.

Его тянет ко мне невидимыми нитями, канатами, цепями. Ощущаю притяжение каждой клеточкой кожи. Мне нравится секундная власть над ним.

Кладу кусочек багета и начинаю намазывать на него творожный сыр.

– Клиенты говорят, что качество цветов испортилось. Быстро вянут и выглядят несвежими. Кажется, что цветы, которые должны быть утилизированы, неожиданно обретают вторую жизнь в чужих букетах. Что скажешь?

Резко поднимаю взгляд и ловлю на себе сканирующий взгляд мужа. Поднимаю палец, который вымазался в сыр и засовываю его в рот, начинаю облизывать. Вижу, как кадык моего мужа дергается, и он сглатывает слюну.

– Так что? – невинно хлопаю глазами.

Может показаться, что муж не слушает, полностью погруженный в наблюдение за моим телом и не замечает болтовни, но это не так. Артур считывает и запоминает каждое слово.

– Я думаю, что стоит поехать в салон и поговорить, – монотонно заключает он и не спускает взгляд с моих губ.

Киваю ему и разворачиваюсь к плите, продолжая заниматься завтраком.

– Думаю, стоит начать с администратора Константина, – говорит за спиной муж.

Нож в моих руках дрогнул, но я вцепилась в него, как тонущий хватается за спасательный жилет. Замираю и заворожено смотрю на свои руки.

– Также стоит проверить холодильное оборудование. Им не занимались уже полтора года.

Я сглатываю вязкий ком во рту.

– Ах да, и еще. Стоит подумать над увольнением Татьяны. Вполне возможно, что цветы вянут от постоянного перегара этой женщины.

Он знает все, даже имена моих сотрудников. Не прикасаясь к бизнесу, он знает абсолютно все. Даже когда я думаю, что он ничего не видит или не замечает, я ошибаюсь. Этот человек – маньяк, помешанный на контроле, который всегда на шаг впереди.

Выкладываю яичницу на тарелку и ставлю перед мужем. Следом опускаю тарелку с бутербродами из красной рыбы. Сажусь напротив него, отпиваю кофе и говорю как можно беспечнее:

– Ты так хорошо осведомлен о моем бизнесе, что порой я задумаюсь над тем, что я вообще тут делаю?

Артур двигает тарелку и берет в руки вилку и нож:

– За пару лет ты смогла развить бизнес с пары магазинов до пятнадцати. Это хороший результат. Даже слишком.

Разрезает ножом яйцо, и оттуда вытекает желток. Я же сказала: я вернусь и вновь стану хорошей женой.

Губы мужа плотно смыкаются. А я так и сижу с урчащим от голода животом и слежу за каждым движением мужчины точно так же, как он следил за мной пару минут назад.

Артур натягивает на лицо улыбку, больше напоминающую оскал, и говорит:

– М–м–м, моя любимая, – подхватывает вилкой кусок и отправляет его в рот.

– Так что там с бизнесом? – убедившись в том, что муж остался «доволен» завтраком, приступаю к своей еде.

– А что с бизнесом? С ним все прекрасно, – деловым тоном отвечает он.

– Тогда зачем ты суешь в него свой нос? – засовываю практически половину бутерброда в рот и откусываю.

Как только еда попадает в желудок, я осознаю, насколько была голодна, поэтому набрасываюсь на остальную еду.

– Все так же, как и раньше. Никто не сует нос в твои дела. Я просто приглядываю.

– Зачем? – спрашиваю с набитым ртом.

Артур перестает есть и косится на то, с какой жадностью я ем.

– Ты же в курсе, что у тебя никто не отберет еду? – спрашивает он, а я невнятно бормочу что–то в ответ и продолжаю жевать.

Артур медленно двигает ко мне свой бутерброд, к которому не притронулся. Я хватаю его и начинаю жадно поедать.

– Так как опыта ведения бизнеса у тебя нет, я не мог оставить тебя без присмотра. Все документы проверяют мои люди, но ты и так это знаешь. – Это уж точно. – Но, хоть я и приглядываю за твоим детищем, к твоему успеху не имею никакого отношения. Процветания ты добилась сама. Чем больше у тебя магазинов, тем сильнее их нужно контролировать. От помощника ты отказываешься, поэтому приходится держать руку на пульсе на расстоянии.