Святковский, не дожидаясь Макара, сам по-хозяйски нашел стаканы и выставил их на стол, предварительно протерши их об край своей рубахи.

– Макар, что ты копошишься, давай уже садись за стол, – подгонял его Николай, отмахиваясь от назойливых комаров.

Буряк в свою очередь закурил сигарету и пускал дым вверх, пытаясь таким образом разогнать собравшеюся тучку мошкары.

– Вот, все готово, – и сторож разложил на простеленную газету свой ночной паек.

– Ну, по первой, – отложил в сторону окурок, Буряк разлил по стаканам и, чокнувшись первым, опустошил содержимое.

– Хороша, – процедил Макар, занюхав пупыристым огурцом из домашнего огорода. – Николай, давай рассказывай, куда отправили твоего Антона?

– Пограничником будет, Антон, – гордо заявил Святковский.

– А где хоть служить будет, не сказали? – допытывался Чуприна.

– Кто же тебе скажет, Макар? Письмо придет, узнаем.

– Граница, это я вам скажу, о-го-го, – Буряк быстро захмелел, и Макар понял, что Игорь уже на «взводе». А ведь завтра, вернее уже сегодня ему на работу. Ой, Игорь, Игорь, доиграется когда-нибудь. Выгонит его Хлебодар, тогда задаст ему его София. Жена у него бойкая, спуску Игорю не даст.

Выпив по второй и рассуждая о перспективе службы Антона Святковского, Игорю вдруг приспичило сходить по нужде.

– Я отойду, до ветру, – язык его заметно заплетался, и Макар кивнул на выход. Чуть пошатываясь Буряк, вышел из сторожки, и они услышали удаляющиеся шаги. Вернулся он буквально через пару минут.

– Макар, я вот что хотел… – затянул Буряк, осоловевшим взглядом смотря на сторожа.

– Не тяни, – не любил Чуприна всех этих недоговорок.

– Я арбуза возьму себе. Одного. Мне больше не унести.

– Куда же тебе больше. Ты бы хоть и тот донес, – ответил за сторожа Святковский, забрасывая в рот шмат сала.

– Да они еще не поспели, Игорь. Через пару деньков будут в самый раз. Я сам тебе завезу домой, – пообещал Макар.

– Поспеет у меня дома, а, сосед? Ну, будь человеком, – приложил свою ладонь к груди Буряк.

– Да, пускай идет, хоть проветрится, – обронил Николай, смотря на Чуприну.

– Ладно, иди, – примирился Макар, махнув рукой. – Только бери с краю, внутрь бахчи не заходи.

– Понял, – Буряк понимающе поднял ладонь и вышел.

– Разливай, Макар. По последней, и по домам, а то вон – скоро и рассвет. Начальства завтра не будет, авось прорвемся, – Святковский уже приготовил себе бутерброд, положив кусок помидора и сала на краюшку хлеба.

– Прорвемся, Николай. Где наша не пропадала, – согласился сторож, и едва прикоснувшись граненым стаканом с соседом, одним глотком выпил налитое спиртное, после чего приложил тыльную сторону руки к своим губам.

– Вон и наш ночной охотник за арбузами вернулся, – произнес Николай и, застыл со стаканом в руке, уставившись на вошедшего Буряка, тем самым заставив обернуться и Чуприну.

– Что с тобой, Игорь? Черта увидел? – криво ухмыльнулся Святковский, пристально вглядываясь в лицо односельчанина. Две пары глаз уставились на Буряка.

Тот дышал тяжело и прерывисто, как будто за ним гнались. Глаза его были на выкате, рот полуоткрыт, а по подбородку текла слюня.

– Там… лежит… – залепетал мужчина и резко умолк, словно боясь продолжить.

– Ну, все. Допился мужик. Мерещится ему что-то, – сторож поднялся и подошел к Буряку. Что-то в его облике ему не понравилось, в отличие от Николая. И дело было даже не в тусклом освещении сторожки. Лицо Игоря выражало неподдельный ужас и страх. Чуприне даже показалось, что тот мелко дрожит, точно его прошиб озноб.

– Кто лежит? Что ты там увидел? – насторожился Макар, чувствуя, что на душе стало как – то не по себе.