Сергей огляделся. Действительно, симпатичные пятиэтажки с цветными красно-желтыми фасадами. Граффити в стиле мир-труд-май призывали работать и улыбаться. Растительности в городе почти не было. Вдоль проспекта стояли железные светящиеся деревья.

– Это у вас здесь, в центре, на правом берегу, – бесцеремонно влез в разговор таксист, – наштукатуренные фасады. А ты посмотри, что на окраине. Беднота облезлая.

– Вот здесь налево, у крыльца остановите, – сказал Мак, не обращая внимание на замечание таксиста.

Институт мозга представлял собой современное пятиэтажное здание с высокими узкими окнами и пафосными тяжелыми дверьми. Перед ним росли голубые ели с человеческий рост. Тень от подсветки снизу делала их выше и подчеркивала рельеф, обрамляющий вход.

– Величественно, – заметил Изотов.

– Есть немного, – рассмеялся Мак. – Турмет поддерживает нас, а мы вносим свой вклад в здоровье тургаданского металлурга.

Гостиницей оказалось небольшое двухэтажное здание за институтом с зеркальным холлом, одиноким диваном и приглушенным светом на ресепшн. Сонная девушка с безразличным взглядом произнесла заученные фразы как приятно ей видеть гостей и попросила заполнить анкету.

Изотова разместили в номере на мансардном этаже. “Этот этаж у нас служебный, – объяснил Мак перед уходом, – иногда сотрудники задерживаются по работе, а нередко зимой в непогоду остаются ночевать”.

Изотов чувствовал себя опустошенным и обессиленным. Оставшись один, он рухнул на кровать.

Номер был небольшой, но комфортный. Над головой склонялись ломаные своды крыши, стены и потолок обшиты деревянными панелями, от этого становилось тепло и согревало домашним уютом. “Запах дерева и ортопедический матрас, – подумал Сергей, – много ли надо для счастья”. Кресло, столик с абажуром, милые в цветочек занавески.

Скупое полярное солнце сочилось в окно и отражалось на стекле картины на стене. От игры света кот становился золотистым и улыбался. “Почти как Цезарь”, – подумал Сергей. “Что же там Ира? Почему не отвечает? Уже поздно, спит, наверное. Но нет, сообщение прочитано и зеленый значок сигналил, что она в сети. Ага, что-то печатает. Ждем.” Но нет, внезапно Ира вышла из онлайн.

Уставший Изотов думал, что быстро заснет, но занавески совсем не прятали солнце полярного дня. Сложно быстро привыкнуть к непривычному производственному шуму города. Гул возникал внезапно, словно тысячи труб устало выдыхали свою накопившуюся тоску. А потом медленно затухал, как уходящий в даль унылый хор паровозных гудков.

Пустой желудок сначала скромно напомнил о себе, а потом требовательно заурчал. За годы работы сутками на “скорой” у Сергея сбились биологические ритмы, и он страдал бессонницей. Ночные бдения за книгой или компьютером, набеги на кухню были для него привычными. Изотов на удачу заглянул в маленький холодильник, стоящий в нише стены. Но тот был выключен, а на полке лежала одинокая теплая бутылка пива. Электрочайник тоже оказался нерабочим. Попытки позвонить на ресепшен не увенчались успехом. В номере не было света.

А за окном город жил. В домах горели огни, мелькали машины и оранжевые шашечки такси, спешили редкие прохожие, подмигивали светофоры. Высокие серые трубы красили небо грязным дымом. Только солнце висело над крышами и никуда не торопилось. И действительно, как рассказывал Мак, Тургадан никогда не спит. Всегда есть кто-то, кто спешит на работу или домой.

Институт мозга напротив величаво утопал в темноте. Освещались только вход и пустой холл. Внезапно Сергей заметил, как маленький огонек блуждает на пятом этаже, медленно продвигается, перебирая окна, будто высматривая кого-то на улице. Он вспомнил таксиста с его рассказом о потерянных душах и про себя улыбнулся. Наверное, с фонариком кто-то блуждает.