Послышались голоса, чьи-то шаги. Съемка, видимо, велась с мобильного телефона. Кто-то держал его в руке. Камера сфокусировалась на деревянном полу. Голос пожилого мужчины, с хрипотцой, сильный, строгий, но располагающий, произнес:

– Да ты не стой на пороге. Дух очага этого не любит. Либо зайди, либо выйди.

– О, нет, теперь я никуда от вас не уйду! – ответил женский голос, до боли нежный, тревожащий душу. – Не для этого я так долго ждала вашего возвращения, Тамнар.

Видео задвигалось, замигало красками, показался ковер с красным узором, синие подушки.

– Ну а если человек не верит в духов, они помогут ему? – продолжил знакомый голос.

Мама! Это же мама! Изотов припал к экрану.

– Вера должна быть безапелляционной. Иначе, зачем идти к шаману? – ответил Тамнар.

Возникла пауза. Видимо, гостья прошла внутрь помещения. На видео показались движущиеся тени. Камера выхватила витой синий узор дивана и замерла на белом куполообразном потолке.

– Я вас иначе представляла, – продолжила мама.

– А вы думали, если шаман, то старец, седая борода и бубен? – хрипло засмеялся Тамнар.

– Да, существуют некие стереотипы, – по голосу было слышно, что она улыбается.

– Конечно, наша атрибутика необходима. Но шаманизм – прикладная наука. Все, что есть в пространстве, я могу использовать в ритуале. Даже, если нет бубна или колокольчика, я могу связаться с духами напрямую. Атрибутика − дань уважения к предкам. Она придает красочность обряду. Но шаман – всегда шаман.

Послышался звук зажигания спички и, вероятно, раскуривания трубки. На экране показался кудрявый серый дым. Видимо, телефон лежал где-то рядом с собеседником. Шаман продолжил:

– Мне есть, что тебе сказать. Но сначала – что ты хотела спросить?

– С вами тяжело встретиться. Вы возвращаетесь с Плато Путорана только раз в год. А некоторые говорят, что можете и не вернуться. Что вас так манит туда? Или держит там?

– Ко мне приходят отчаявшиеся. Я ухожу договориться за них.

– Но подождите… Да, согласно вашей вере, вы посредник между духами и людьми. Но вы сами сказали, чтобы обратиться к духам, вам не нужна атрибутика. И, насколько мне известно, шаман может это сделать из любой точки на карте.

– Я хожу не к духам. Это территория не принадлежит нам. Там хозяева местности, владеющие нами и временем. Я не могу их вызвать. Я должен сам к ним прийти. Там те, кто сильнее меня.

– Как вы их находите? Как они выглядят?

Раздался кашляющий смех. Трубка запыхтела, заклубился дым.

– Выглядят так, как ты сам хочешь. Не я нахожу. Они меня. Там густой плотный туман. Холодно и влажно. Я иду на туман. Но мало их найти, надо еще уйти от них. Если выпустят. Свет свечи помогает мне выйти оттуда.

– Но почему бы человеку самому не пойти и не попросить за себя?

– Пойти можно. Найти нельзя. Он пройдет сквозь туман и не встретится с ними, если они этого не пожелают. Но не все в моих силах. Иногда люди идут сами поговорить. Оттуда они либо не возвращаются совсем, либо не возвращаются прежними. Тебе туда зачем? Ты не отчаявшаяся. Я вижу.

– Я этнограф, историк. Это моя работа: собирать информацию, ходить в экспедиции, встречаться с представителями разных народов.

– Это не народ Земли. Не ходи. Женщине не место в горах. Она должна быть у подножья. Хозяева гор – мужчины. Гора – голова. По голове ходить женщина не должна.

– Зачем они вам помогают?

– Они ведут нас. Ответственны за нас. Но это не ваш Бог, который милостив ко всем. Мы для них неодинаковы. У каждого свои роли и они их распределяют.

– Как они решают, какая роль у меня, какая у вас?

– Вот это мне неизвестно. Но они помогают, покуда им это нужно. А потом бросают.