А-а-га. И без спросу, одной рукой взявшись за спинку сиденья, а другой скользнув по Дашиному животу и опершись предплечьем на её колени, я лезу к рычагу регулировки. Она не успевает ничего сообразить, а я, заведя ладонь за её бедро, лицом упираюсь в её упругую грудь. Даша судорожно ахает и я слышу как у неё гулко бьётся сердце. Я же пытаюсь дотянуться до рычага, поймав себя на том, что я и не особо-то хочу торопиться. Даша сдавленно вскрикивает, а я прижимаюсь ещё плотнее и тут же чувствую, как слабея, проседает её тело:

– Даша, держи руль!

– А ты… – и через прерывистый вздох, добавляет, – отпусти.

Но я уже приподнимаю рычаг, а спинку сиденья, в момент соскочившую с фиксатора, принимает моя рука, и когда я её убираю, спинка приближается к спине и в конце, без удара, фиксируется…

Даша руль не бросила. Всё это время, пока спинка сиденья не встала на место, она, приподняв лицо, сдавленно вскрикивая и судорожно подёргивая животом, вела машину…

Ну вот, теперь спинка и поддержка, и разгрузка, а не что-то там другое. Я отстраняюсь от Дашиной груди и осторожно опираясь на её коленки, начинаю выпрямляться. Даша смотрит то на дорогу, то на меня и по её залоснившимися щекам и лбу, по рассеянному и влажному взгляду видно, что она возвращается из чувственной глубины.

Да и у меня, грудь не хуже кузнечного меха, еле сдерживаюсь, чтобы не показать, и совсем не от возни. Да и там… Вообще-то совсем не плохо вдруг почувствовать, что там, у тебя всё совсем не плохо…

Даша мягко усмехается и произносит:

– Настырный. – и чуть запрокидывает лицо. – О-ий. Надо же.

И смеётся, негромко, проникновенно, чисто женским, значимым смехом. Я впервые слышу её смех, впервые слышу её синие колокольчики. Вот, ведь, коварная и хитрая Дашка – как же ловко она меня переключила…

Преодолевая смущение, тоже подсмеиваюсь и усаживаюсь поудобней. И чувствую, что за спиной что-то есть – то ли выпало откуда-то, пока я к рычагу пробирался, то ли было уже тут, а я садился и не заметил – что-то твёрдое. В поясницу, правда, не упирается, а просто маячит, но, всё равно, надо достать. Завожу руку за спину и нащупываю…

К этому моменту Даша повернула куда-то вправо, в сторону от основного направления в город. Машин на дороге сразу стало меньше и Даша прибавила скорость…

Нащупать-то я нащупал, но только вот то, что я нащупал, не с внешней стороны, а изнутри, под рубашкой.

– Илья, ты ж голодный.

Уже расстегнув пуговицы и подтянув полу ближе к лицу, я отвечаю, с удивлением рассматривая… пришитый потаённый карман:

– Как пустая кастрюля… ржавая… литров на…

– Потерпи, скоро…

– Да-аш…

– Что там у тебя. – Даша и сама замечает мои манипуляции.

Я же, с усилием извлекаю из этого кармана прямоугольный предмет похожий на твёрдую обложку для документа. Кажется, для… паспорта. Подношу его к лобовому стеклу, под свет дорожных фонарей и тут же говорю Даше:

– Припаркуйся.

Даша и сама уже это делает, подав машину вправо и останавливая её на обочине. Я же, войдя в какой-то ступор, заворожённо смотрю на обложку…

Её забирает Даша, буквально выхватив её из моей руки. Тут же включает свет и раскрывает. Всматривается. Хмыкает и, поджав губу, кивает:

– Илья Александрович… Ильин. – опять кивнув, добавляет: – Фото твоё. И тебе… сейчас, подожди… – чуть сощуривается. – М-гм, тебе двадцать… пять. – поднимает на меня глаза и усмехнувшись, опять всматривается в раскрытый паспорт: – Как две капли… Рубашка другая, а так… ты. И такой суровый, пря-ам, что ты… – и вдруг застывает, не отрывая глаз от паспорта, удивлённо хмыкает и только после этого, вновь смотрит на меня: – Место… рождения… – и в некотором недоумении произносит название своего города..