– А откуда он здесь взялся?

– А я знаю?!

Девица прижалась к Остапу:

– Володя, мне страшно.

– Ну что ты, дурочка. Здесь нечего бояться, – он прижал зазнобу к груди и нежно провел рукой по ее волосам.

– А я согласна с Гюр… с Гузелью. Черт его знает, что там внутри, – сказала Джей.

Повисло молчание. Все внимательно глядели на новый объект.

– И что, мы будем просто так стоять и пялиться на эту железяку? – наконец не выдержал Луцык.

– А что ты предлагаешь? – спросила Джей.

– Надо открыть его. Вдруг там провизия или еще чего…

– А если он заминирован? – предположила Джей. – Откроешь – и «Бабах!»

– Не гони.

– А еще там может быть монстр наподобие кракена.

– Кракен – это гигантский спрут, он водится только в океане.

– Ну тогда… тогда… Тогда Годзилла.

– Годзилла вряд ли влезет в такой контейнер, даже если его сложить вчетверо.

– Но мы же впятером как-то уместились в кабине грузовика…

Свое слово решил сказать Кабан:

– Так, все, хватит! А то вы сейчас еще про кота Шредингера вспомните. Я пойду и проверю. Сам. Один.

– Я с тобой! – заявил Луцык.

– Нет, ты останешься здесь!

Доброволец крепко взял друга под локоть, отвел в сторонку и тихо, чтобы никто не слышал, сказал:

– Прекращай придуриваться. Ты о Джей подумал? Кто ее защитит, если нас вдруг не станет?

– А Остап? Видел, как он махался с зомби? Стивен Сигал отдыхает! – сказал Луцык.

– Тише, не ори! Я бы не стал слишком полагаться на Остапа. И вообще, ты помнишь наш вчерашний разговор?

– Да, конечно.

– Смотри, – Кабан снял с руки повязку.

Его ладонь покрывали синие пятна, а место укуса почернело.

– Думаешь, началось? – испуганно проговорил Луцык.

– Не знаю. Но рука чертовски болит, да и вообще состояние неважное. Кажется, у меня температура.

– Слушай, а если тебе отрезать руку?

– Ты в своем уме?

– Эшу ведь помогло.

– Кино – это тебе не реальность! Ампутация – серьезная операция, нужны хирургические инструменты, анестезия…

– У нас есть нож…

– Давай не будем экспериментировать.

– А других симптомов у тебя нет?

– Ты хочешь спросить, не тянет ли меня на человечину? Пока нет.

– Ну хоть какой-то позитив.

Кабан сожалеюще вздохнул:

– Хотя возможно, что это всего лишь гангрена.

– Вполне вероятно.

– Ну вообще-то от гангрены тоже умирают. Если мне в ближайшее время не оказать медицинскую помощь, то я, как пить дать, отброшу копыта.

– Прости. Я что-то туплю. Наверное, с перепоя.

– Короче, я в любом случае уже не жилец. Так что к контейнеру пойду один.

– И о чем вы там шушукались? – прозвучал вполне естественный вопрос от Джей.

– Тебе не понравится ответ, – предупредил Луцык.

– А ты все же рискни и скажи.

– Кабан сказал, что «Восход Скайуокера» – отличный фильм.

– Это действительно мерзко. А если серьезно?

– Да так, ни о чем, – выражение лица Луцык стало решительным, он хлопнул в ладоши. – Слушайте все, Кабан идет один. Если кто хочет проститься, велком.

– Ты чего такое несешь?! – взбеленилась Джей.

– Так надо, Джей, – Кабан положил руку ей на плечо.

– Но…

– Никаких «но». Вопрос решен.

– Ка-а-абан!

– Да не волнуйся ты, может, все обойдется.

Она внимательно всмотрелась в лицо Кабана, глаза ее были полны слез:

– Ты очень храбрый!

– Ты мне это еще вчера говорила.

Вдруг Джей впилась ему в губы долгим, совсем не целомудренным поцелуем.

– Если вернешься живым-здоровым, получишь еще, – пообещала она.

Остап крепко облапил идущего навстречу неизвестности друга:

– Возвращайся, Кабан.

К ним подошел Луцык, и троица несколько секунд стояла обнявшись.

Гюрза демонстративно проигнорировала происходящее.

Кабан не взорвался. Его не слопал Годзилла, да и хищное щупальце кракена его не настигло.

В контейнере оказался полный комплект концертной аппаратуры. Микшерский пульт, комбики, колонки, две гитары, бас и разобранная ударная установка. Ко всему этому прилагались коробки со шнурами, микрофонами и прочими полезными и нужными штуками. Все вещи были надежно упакованы.