Отмеченное действие компенсационных санкций иногда, впрочем, оспаривают на том основании, что они применяются не к изготовителям, а к потребителям техники[201]. Но если в современных условиях социалистического хозяйствования признано вообще необходимым усилить воздействие на производителя через потребительский спрос, то нет препятствий к тому же воздействию на него в указанных специальных целях. К тому же производительные потребители техники, судя по планированию и самой практике изобретательства в СССР, проявляют не меньшую заботу о безопасном ее использовании, чем изготовители. А так как создание нового технического средства безопасности завершает сложный процесс, нередко начинающийся с выработки новых практических навыков, то, как показывает, например, практика вождения автомобилей, в этом процессе участвуют не только производительные, но и личные потребители техники.
Приходится также сталкиваться с утверждением, что вообще недопустимо при помощи юридических санкций подстегивать научно-технический прогресс, а если бы они обладали стимулирующим действием, то и с землетрясениями можно бороться, возлагая ущерб на изучающие их научно-исследовательские учреждения[202]. Но, не возражая против правового регулирования научно-технического прогресса, трудно отказывать ему в обеспечении юридическими санкциями. Оценивая же границы их стимулирующего действия, не нужно забывать, что между причинением вреда землетрясением и эксплуатирующим технику человеком не больше сходства, чем между выявлением причин землетрясения и разработкой техники безопасности. И если благодаря особому стечению исключительных обстоятельств можно стимулировать, не осуждая, то в виде такого же исключения допустимо возлагать ответственность, не обвиняя.
Значение общего правила имеет ответственность за вину; она справедлива, не оказывает на участие в общественных процессах тормозящего влияния и обеспечивает нужный воспитательный эффект. В качестве исключения из этого общего правила ответственность за противоправно-вредоносное поведение независимо от вины может быть введена при условии, что она: а) не противоречит принципу справедливости, так как выражается в компенсационных, а не карательных санкциях; б) не отвращает от участия в общественных процессах, так как применяется к деятельности, которая одновременно повышает опасность и уменьшает ее; в) не лишена воспитательного действия, так как вследствие особенностей той же деятельности стимулирует к еще не совершенному, хотя и не осуждает того, что уже было совершено.
Структурные подразделения системы права (на материалах гражданского права)[203]
В советской юридической науке никем не оспаривается и потому может считаться общепризнанным трехчленное деление последовательно восходящих к системе права образующих ее в своей совокупности элементов: норма, институт, отрасль. Достаточна ли, однако, эта «триада» для того, чтобы полностью исчерпать структурные подразделения правовой системы?
Советское право воплощается в законах и в иных нормативных актах. Атак как оно целиком укладывается в органически присущую ему систему, то в ней должны найти свое место и любые составные части выражающих наше право законодательных актов. Но куда следует отнести преамбулы к законам, не содержащие ни норм, ни институтов, ни тем более отраслей права?
Конечно, если бы преамбулы носили чисто разъяснительный или сугубо декларативный характер, можно было бы сказать, что они вообще не входят в систему права, хотя и неотделимы от соответствующих законодательных текстов. В действительности же они имеют и другое значение. Так, ст. 5 Основ гражданского законодательства устанавливает, что гражданские права охраняются законом, за исключением случаев, когда они осуществляются в противоречии с назначением этих прав в социалистическом обществе в период строительства коммунизма. Но в самой ст. 5 назначение гражданских прав не определено, и выявить его можно, опираясь лишь на ту часть преамбулы к Основам, в которой устанавливаются задачи, стоящие перед советским гражданским законодательством. Поэтому и применение ст. 5 на практике без использования преамбулы неосуществимо.