Следует, однако, согласиться с тем, что в настоящее время лишь участие органов опеки и попечительства в гражданском процессе регламентировано с исчерпывающей полнотой. По существу в остальных случаях привлечение в процесс других органов государственного управления происходит в силу руководящих разъяснений Пленумов Верховного Суда СССР и союзных республик. Подобная практика противоречит ст. 30 Основ, ибо возможность участия в процессе органов государственного управления может устанавливаться лишь законодателем. Нельзя не согласиться с мнением Е. М. Тараканковой о том, что наличие многочисленных рекомендаций высших судебных инстанций о привлечении жилищных органов в процесс не может заменить законодательного урегулирования данного вопроса и свидетельствует о его необходимости[284]. Подобное суждение может быть высказано и в отношении иных органов.
Интересно, что в некоторых случаях Верховный Суд СССР, разъясняя вопросы применения законодательства, возникающие при рассмотрении судебных дел, явно испытывает влияние инструктивных указаний Госарбитража СССР особенно в тех случаях, когда они касаются круга вопросов, связанных с деятельностью арбитража.
Так, аппарат Верховного Суда СССР, разрабатывая постановление по новой для судов категории преддоговорных споров, не мог не учитывать многочисленный материал Госарбитража СССР и РСФСР по этой привычной для них категории дел. Это ясно из сравнительного анализа текстов постановления Пленума и инструктивного материала.
В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 26 сентября 1975 г. «О применении судами законодательства, регулирующего порядок рассмотрения преддоговорных споров» (п. 4) предлагается судье или суду в необходимых случаях при разрешении преддоговорных споров истребовать по возникшим разногласиям заключение соответствующих планово-регулирующих, снабженческо-сбытовых и других компетентных органов[285].
В настоящее время данное постановление утратило силу в связи с принятием постановления Пленума Верховного Суда СССР от 5 апреля 1985 г. «О практике применения судами законодательства при разрешении споров, возникающих в связи с заключением, изменением и расторжением хозяйственных договоров с участием колхозов, межколхозных, государственно-колхозных предприятий, организаций, объединений». Но и в этом постановлении Пленума содержится п. 7, аналогичный по содержанию п. 4 постановления Пленума от 26 сентября 1975 г.[286]
Такой же текст содержится в Инструктивном письме Госарбитража при Совете Министров СССР от 25 марта 1969 г. № И-1-14 «О некоторых вопросах разрешения хозяйственных споров органами арбитража» (п. 9)[287].
Этот пример может дать представление о том, насколько сложной является проблема взаимодействия арбитражной и судебной форм защиты права. «Заимствование» судом арбитражного инструктивного материала сразу же породило вопрос: каково доказательственное значение затребованных заключений планово-регулирующих, снабженческо-сбытовых и других органов? Являются ли они экспертными заключениями, письменными доказательствами или это заключения органов государственного управления, данные в порядке ст. 30, ч. 2 Основ? Ответ на данный вопрос неясен. А для арбитражной системы здесь нет проблемы: согласно п. 23 действовавших в то время Правил в качестве доказательств в арбитражном процессе наряду с письменными, вещественными доказательствами, заключением экспертизы могли быть использованы также заключения организаций, не являющихся сторонами по делу[288].
Конец ознакомительного фрагмента.