Против этого можно возразить, что недобросовестность одной из сторон в процессе никоим образом не более опасна, чем вне процесса – при совершении гражданами юридических актов. Но ведь никому не приходит на ум во избежание разного рода обмана требовать составления всех договоров при участии суда или других органов государственной власти, заботившихся о честности договаривающихся сторон. Граждане сами должны беспокоиться о своих делах. Закон довольствуется тем, что дает им возможность требовать отмены невыгодных для них последствий обмана, совершенного в отношении их контрагентом (путем аннулирования актов или в некоторых важнейших случаях путем привлечения обманщика к уголовной ответственности). Аналогичные средства достаточны и в процессе: если сторона, непорядочное ведение процесса которой стало известно, подвергнется наказанию в виде возложения на нее судебных расходов или штрафа либо будет обязана возместить вред, причиненный противнику затягиванием разбирательства, то это обстоятельство будет достаточно сильным мотивом, чтобы воздержаться от сутяжничества357.
IV. Сравнивая достоинства и недостатки принципа контрадикторности и следственного принципа, можно прийти к выводу, что состязательность лучше обеспечивает достижение в процессе материальной правды и одновременно отвечает как частному характеру прав находящих защиту в гражданском процессе, так и принципу диспозитивности. Поэтому в основе гражданского процесса должен находиться принцип состязательности. Однако его спасительные результаты могут быть парализованы неумением сторон надлежащим образом использовать свои процессуальные права, поэтому необходимо сделать одно из двух: либо ввести обязательное участие специалистов-юристов в процессе (адвокатов), либо возложить на суды обязанность оказывать сторонам помощь при установлении фактических обстоятельств дела.
Первый способ был осуществлен западноевропейскими законодательствами в применении к делам, разбираемым коллегиальными судами: во Франции эти дела должны вестись сторонами при посредничестве судебных представителей (avoues), в Германии и Австрии – при посредничестве адвокатов, исполняющих одновременно обязанности судебных представителей. Однако такую поправку принципа состязательности нельзя признать достаточной, поскольку опыт показал, что обязательное участие судебных представителей или адвокатов в процессе не устраняет необходимость вмешательства суда в подготовку и разработку фактического материала. Ведь помимо такого участия в названных государствах признано необходимым расширить права суда. Поэтому необходимо дать суду право материального руководства процессом, т.е. дополнить принцип контрадикторности определенной долей следственного принципа.
Но тут возникает важный вопрос о взаимном отношении этих принципов, о пропорции, в какой их следует соединить. Эту проблему нужно решить следующим образом. Процесс необходимо строить, как уже упоминалось выше, на принципе состязательности; вмешательство же суда допустимо в той мере, в какой оно не противоречит принципу диспозитивности. А именно: суд не может ни стеснять стороны в распоряжении объектом процесса, ни принуждать их к применению процессуальных средств защиты, использование которых оставлено на их усмотрение, ни самостоятельно применять эти средства вопреки воле сторон. Например, суд обязан удовлетворить иск, если ответчик его признает, даже если, по мнению суда, он будет полностью безоснователен; суд не имеет права при вынесении решения учитывать не приведенные сторонами факты, ставшие известными ему случайно, частно; он не имеет права отыскивать, по договоренности с учреждениями или частными лицами, свидетельствующие в пользу одной из сторон доказательства и т.п.