– Васька! Давай прыгать, пока невысоко, а снегу уже много! Я страх как боюсь высоты!

Я удивленно ответствую, что совсем недавно мы так славно сигали с ним в речку с высоченной вербы. Иван мне, несмышленому, поясняет: – То верба! Она своя! А тут какие-то железяки, тросы да снег слепучий. Давай прыгать!

Кое-как я уговорил его себя не позорить, хозяев не подводить, а так как по абсолютной молодости был главным казначеем нашей теплой компании, пообещал кое-что ему на вершине Чегета. Обратно мы спустились более весело.

А уж совсем недавно подобная история повторилась на фуникулере в горах Домбая. Но там несколько остановок, и Татьяна Брыксина сошла на одной из них, наотрез отказавшись от вида на сам Эльбрус. И дождалась моего возвращения, бродя по базарным рядам…

Я это к тому, что писателю достаточно проявлять смелость и рисковость за письменным столом. За ним он и царь, и Бог, а сигануть с какой-нибудь вербы – плевое дело!

Иван долгие годы, несмотря на всю свою независимость, работал в писательском Союзе в должности партийного секретаря, за что нещадно высмеивался мной.