Выше уже говорилось о том, что понятие общественно-экономической формации, будучи направлено на воспроизведение исторически данных комплексов, выражающих общие типы социальных отношений и культуры, тем самым необходимым образом предполагает учет определенной последовательности развития. Однако в каком смысле следует понимать в данном случае идею последовательности развития? Означает ли данная идея наличие общеобязательной «нормы», согласно которой общественные формации сменяют друг друга? Мы специально останавливаемся на этом вопросе, ибо неправильное его понимание часто ведет к различного рода недоразумениям и вульгарной трактовке учения о формациях.

Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо прежде всего выяснить те функции, которые понятие «формация» выполняет при классификации исторического процесса. Конкретизируя проблему, можно ее сформулировать следующим образом: выражают ли обязательным образом воспроизводимые понятием «формация» типы социальных отношений и культуры последовательную смену различных этапов поступательного исторического развития человечества, или же понятие «формация» может выражать также и качественно различные и в целом исторически «равноценные» проявления какого-либо общего этапа развития? Нам думается, что хотя важнейшей функцией понятия общественной формации и является воспроизведение последовательно следующих этапов поступательного развития человечества, было бы, однако, ошибочно не видеть и другую функцию, которую оно выполняет в общем процессе исторического познания. Эта функция состоит в выражении понятием «формация» и различных «эквивалентных», и «параллельно» идущих планов исторического развития[141].

Непосредственным поводом для постановки данной проблемы служит бесспорный факт качественно различных путей, по которым шел общий процесс образования раннеклассовых обществ. Этот факт уже неоднократно отмечался в нашей литературе. Представляет, в частности, интерес статья Л. С. Васильева и И. А. Стучевского, в которой авторы руководствуясь данным К. Марксом анализом трех видов первобытных общин (античной, германской и азиатской), пытаются обосновать равноправие трех различных путей перехода из «первичной» (доклассовой) во «вторичную» (классовую) формацию[142].

Основная задача, которую ставят перед собой Л. С. Васильев и И. А. Стучевский, состоит в том, чтобы показать неправомерность рассмотрения характерных для античного мира процессов образования классовых обществ в качестве эталона и для других районов земного шара. Характеризуя, в частности, специфику образования классового общества у древних германцев, они пишут: «Такова вторая модель. Из контекста “Форм, предшествующих капиталистическому производству” явствует, что эта модель по идее самого Маркса – была вполне равноправной с первой (т. е. с античной. – Э.М.) и отражала вполне самостоятельный и параллельный с первым путь развития от первичной (доклассовой) формации до вторичной (классовой)…

Таким образом, и Маркс и Энгельс были согласны в том, что крепостничество как форма эксплуатации могло существовать и существовало и в древнем мире, что рабство и крепостничество суть две параллельные формы, две равноправные модели развития разлагавшихся первичных обществ. Эта мысль, к сожалению, долгое время находилась в забвении и очень часто заменялась другой, сводящейся к тому, будто возникновение феодализма у древних германцев (или славян) было результатом аккумуляции ими производственно-технических достижений рабовладельческой античности»[143].

Авторы статьи не отрицают большого значения влияния Древнего Рима (или Византии) на окружающие их племена. Более того, они допускают, что влияние Рима, будучи немаловажным в определении темпов развития феодальной Европы, сыграло в конечном итоге решающую роль в том, что именно Европа указала миру путь к капитализму и социализму. Однако, по их мнению, это бесспорно огромное влияние римской античной культуры ни в коей мере не объясняет еще того, почему у германцев или же у славян складывались именно феодальные, а не рабовладельческие отношения. Главным и определяющим, согласно точке зрения Л. С. Васильева и И. А. Стучевского, было своеобразие вступивших на путь классообразования общин германцев или славян, своеобразие условий их развития