Орсен хмыкнул. Ему на удивление понравился тоненький голосок девушки, от которого по коже бежали мурашки. Что за странная реакция, – удивился он, разглядывая хрупкое создание.

– Ты служанка леди Мелиссы?

Девушка торопливо кивнула, продолжая держать голову опущенной.

– Посмотри на меня.

Девушке пришлось поднять голову, хотя Орсен заметил, что она упрямо отводила взгляд в сторону, лишь бы не смотреть на него. Так испугана? Или смущена?

– Что ты делаешь здесь в столь поздний час?

Служанка вздрогнула и вновь опустила голову. На ее бледное лицо упали спутанные волосы, скрывая напуганные глаза и поджатые розовые губы, которые ему удалось разглядеть, когда девушка выбралась из своего укрытия.

Орсен нахмурился.

Нет, он не был против того, что слуги могли перемещаться по Мелори-парку без разрешения. Даже слугам леди Мелиссы это не запрещалось, и все же, помня, по какой причине леди Оберия попала в дом герцога, Орсен должен был быть внимательней и строже к чужой прислуге. Ведь он совершенно ничего не знал о слугах леди Мелиссы.

Однако девушка не торопилась отвечать на его вопрос.

Выдохнув, Орсен махнул рукой.

– Возвращайся в свою комнату. Уже поздно, – сказал он, отпуская молчаливую и напуганную служанку.

Девушка глубоко поклонилась и убежала, подобрав подол рабочего платья, а Орсен продолжал стоять на тропинке из белого камня и задумчиво наблюдать за служанкой.

Эйвери, значит.

Пожалуй, он должен поскорее узнать, кого привезла с собой леди Мелисса. Служанка, попавшаяся ему в столь поздней час, привлекла внимание. Орсен не знал, стоило ли ему начать беспокоиться. Мало ли какие секреты эта девица пыталась вызнать, блуждая по Мелори-парку, пока никто ее не видит.

И все же, чем дольше он думал о служанке, тем интереснее она становилась. Хрупкая, молчаливая, напуганная. А еще у нее было очаровательное личико и огромные красивые глаза цвета сочной молодой листвы.

Покачав головой, герцог проложил путь. Он напомнил себе, что не нельзя доверять очаровательным созданиям, прячущимся в кустах. За милым личиком уж больно часто скрываются корыстные, жестокие создания, с коими он уже однажды был знаком.

Эйвери едва смогла сомкнуть глаза прошлой ночью.

Она ворочалась в кровати, которая казалась ей слишком мягкой и большой, и в итоге, стащив на пол матрас, Эйви улеглась в проходе между кроватью и комодом. Она смотрела в окно, через которое в комнату попадал лунный свет, и прокручивала в голове все события, что приключились с нею прошлым днем.

Сначала она думала о поездке, потом о том, как радовалась, когда ее поселили в этой комнате, о кровати, новом постельном белье. О подушке, что казалась ей мягкой как перышко, и на которой Эйви не смогла уснуть. Она думала о том, как отправилась на конюшню, собираясь заняться делом, ведь Эйви не привыкла отлынивать от работы и не боялась запачкать руки.

Она вспомнила недовольного бородача, который руководил конюшней, и откуда Эйви прогнали. Точнее говоря, ее не прогоняли, но очень вежливо попросили уйти и больше не возвращаться. И чем теперь служанка будет заниматься? Навряд ли Мелисса захочет видеть Эйвери рядом с собой, особенно в своих покоях. Вот кого, так Грязнушку не пустят в комнаты госпожи. Вдруг чего запачкает или поломает.

Эйви грустно улыбнулась.

Метка Отверженной оставила неизгладимый след на ее судьбе.

Навряд ли в Арвингстоне для Эйви найдется место, где к ней будут хорошо относиться.

Даже здесь, в доме герцога Ретта, к ней относились с терпением лишь по той причине, что она была такой же гостьей, как и Мелисса, разве что простой служанкой. И все же Тео, тот самый молодой альв, с которым она познакомилась в конюшне, был к ней добр.