– Чудесный вечер… да, трудно нам все в этой жизни дается… зато дается…

На пути ему встретились двое детей: светловолосый долговязый мальчик и чуть повыше его ростом девушка с рыжими струящимися по плечам волосами.

– Древнегреческая Аркадия… сады Эпикура… – глаза Льва Соломоновича заблестели от умиления, – а дети… прямо вылитые Амур и Психея. Нет, все говорит о том, что я определенно должен хорошо отдохнуть. Я просто заслужил отдых. Весь год пациенты, пациенты… уже начинаешь себя ощущать… – он тяжело вздохнул.

– А я тебе говорю, что он из наших, – утверждала Глаша, кивая в сторону прошедшего мимо них Льва Соломоновича. – Эта тропинка идет со стороны нашей базы…

– Да, озеро здесь суперское, – прервал ее Дима. – Хорошо, что мы захватили маски и ласты, можно поплавать. И до острова не так уж далеко.

– Перестань даже думать об этом! – Глаша строго дернула за рукав брата. – Не забывай, что мама тебе запретила заплывать за буйки.

– Я и не собираюсь за них заплывать.

Некоторое время они шли молча. Дима сорвал травинку и бесцельно хлестал ею по встречным веткам. Он хотел огрызнуться на сестру, но не мог найти предлога.

…Присвоила себе право постоянно поучать. Как будто я еще первоклассник какой-то, тринадцать лет уже, а она все пытается оберегать меня…

Он недовольно пнул ногой попавшийся на тропинке камень.

– Слушай, не кисни. И здесь можно отыскать кучу интересного, – прервала молчание Глаша. – Мама сказала, со слов Владлена Ивановича, что дальше по берегу есть еще пансионат «Мшистые камни», а еще дальше за ним – санаторий «Голубая волна». Сходим, посмотрим.

– Это совсем не то, – буркнул Дима. – Тоска смотреть на этих лениво лежащих на берегу загорающих…

Некоторое время они шли молча, пока не встретили большой, поросший мхом валун. Дима достал из рюкзака за спиной ноутбук и уселся на камень.

– Давай хоть в мяч поиграем, – нерешительно предложила Глаша, но брат уже не слышал ее. Облизнув пересохшие губы, он жадно впился глазами в матовый экран.

– Да, мама, да… ну, конечно, мы уже пообедали… что делаем? Идем на пляж, – удерживая под мышкой пучок лука, а в руках – большую кастрюлю, Евгений прижимал плечом к уху телефон, – ну, разумеется, мы в головных уборах. Нет, нет, долго купаться не будем… да, конечно, передаю привет.

Спустившись на первый этаж и подойдя к двери кухни, Евгений наткнулся на напечатанное крупным шрифтом объявление: «Милые женщины! Убедительная просьба соблюдать на кухне чистоту и порядок! Иначе кухня будет закрыта. Администрация».

Вовсе не желая оказаться в компании множества «милых женщин», о присутствии одной из которых на кухне недвусмысленно указывал голос, напевающий романс: «Отцвели уж давно хризантемы в саду, а любовь все живет в моем сердце больном…», Евгений секунду-другую потоптался перед дверью и все же открыл ее. Изольда Антоновна в домашнем халате и тапочках на босу ногу неспешными движениями дирижера направляла мелко нарезанные овощи в сковороду. Последовал обмен фразами, типичными для вынужденно встретившихся на отдыхе людей.

– Впервые здесь? – Изольда Антоновна, откинув назад голову, посмотрела на Евгения. Ее голос был слишком громким, и Евгений сделал неутешительный вывод, что у женщины проблемы со слухом, – а я прошлые годы отдыхала в санатории «Голубая волна»… это… знаете… по берегу, минут тридцать ходьбы от нас…

Последовало подробное описание условий проживания и питания.

– Но, знаете ли, много отдыхающих, какая-то скученность. Прочитала рекламу, что здесь небольшая база, решила, а почему бы не попробовать? Правда, питания здесь нет. Ну, да ладно, в конце концов, можно иногда ходить в «Голубую волну», в ресторан… Вы, как я вижу, предпочитаете готовить сами? – Изольда Антоновна щедро сдобрила сковороду очередной порцией масла.