Может, и так. Может, и прав Хозяин. Ведь, чем ниже культура общества, чем неразвитее его самосознание, тем больший восторг вызывает самоуничижение перед лицом кумира. Возможно, именно поэтому у нас, куда ни плюнь, обязательно попадёшь в именной город, в именную улицу, в именной завод. И бороться с этим нет никакой возможности: как говорится, «не поймут». Точнее, поймут, но совсем не так, как тебе хотелось бы. Да ещё с оргвыводом. А, может, и с «оргвыносом». Словом, классическая ситуация, когда «плетью обуха не перешибёшь».
Во всяком случае, убедившись в бесполезности, а то и чреватости, я не стал ни «перешибать», ни «идти против течения». Вместо этого я «поплыл по течению» – и с конца тридцать четвёртого имя Берии полезло на все свободные (или освобождающиеся) вывески. Так, следом за Тифлисским ремонтным заводом, имени Берии удостоились Тифлисский и Бакинский вагоноремонтные заводы, Агаринский сахарный, драмтеатр в Поти, школы, колхозы, совхозы. Даже Ереванская площадь столицы Грузии – и та стала Бериевская!
С тридцать пятого года портреты Берии в газетах Закавказья – обычное дело. Я поначалу выговаривал редакторам, а затем плюнул на это дело: ведь «у нас и любят, и ненавидят до самозабвения»! Кроме того, подхалимы всегда имели на руках «убойный козырь»: «народ требует»! Всё чин чином: протокол общего собрания, единогласное «за», ходатайство в партком, ходатайство в райком, ходатайство в ЦК, ходатайство в ЦИК! Да и Москва благосклонно кивала головой: вожди на местах рассматривались там, как стержни, как арматура общества и политики ЦК ВКП (б). Так, что никто не выступал против «маленького культа маленьких вождей».
Поэтому к своему пятнадцатилетию Грузия подошла «под мудрым руководством своего испытанного вождя, верного соратника великого Сталина – товарища Берии». Под «таким соусом» нам с ней – мне и Грузии – просто нельзя было не дать по ордену. Только и к ордену, и к дифирамбам я относился «философически». Потому что человеку с головой нельзя иначе. Если, конечно, он хочет и дальше носить эту голову на плечах. Ибо, как глянешь вокруг – «иных уж нет, а те далече»! А все были такие «члены», «соратники» и «орденоносцы», что дальше некуда! А, оказалось, есть, куда, и много дальше! Много дальше самого Магадана! Вот она – сермяжная правда жизни…
Глава восьмая
В такой ситуации – и из неё тоже – есть только один выход: работа. Работа до седьмого пота и кровавых мозолей, и не всегда чужих! Конечно, отчасти я согласен с установкой «Сначала ты работаешь на авторитет, а потом авторитет работает на тебя». Только не надо её абсолютизировать. Заиметь авторитет у Хозяина так же просто, как и потерять его. И ни интригами, ни «облизыванием монаршего зада» его не укрепишь – только делами.
Поэтому мне смешно – и, вместе с тем, обидно – слышать от Руденко вольный пересказ «ветеранистой» байки о том, как «этот беспринципный интриган, злодей Берия втирался в доверие к вождю». Я имею в виду ту, двадцатилетней давности, историю с «выстрелами в сторону катера с вождём на борту». Казалось бы, ещё тогда из этой истории выжали всё, до последней капли. Но нет: снова вытащили из архива, «стряхнули пыль» – и «обряжают в состав преступления». И преступления не того, кто произвёл эти злополучные выстрелы: преступления «негодяя Берии»!
Якобы Берия инсценировал покушение на вождя с тем, чтобы «мужественно заслонить его своей грудью». Прямо не Берия, а Генрих Гиммлер! С той лишь разницей, что тот «заслонил фюрера» от холостого патрона. Но в нашем-то случае стреляли боевыми! Зачем же делать из Берии дурака?! Получается, что я «имитировал» покушение с боевыми патронами, да ещё с огнём на поражение! Это, что: я должен был заслонить вождя от настоящей пули?! Значит, его спасти, а самому «крякнуться»… из карьерных соображений?! Ну-у, «граждане народные заседатели»! Ладно, Москаленко. Что с него возьмёшь: «ать-два, левой!». «Унтер Пришибеев» – он и есть «унтер Пришибеев»! Но Руденко-то, профессиональный юрист – куда?!