За шумным выяснением отношений не последовало опалы, потому что Фёдор не желал окончательно рвать отношения с родственником своей покойной матери. Однако урок не пошёл впрок. Иван Михайлович всё не унимался: бранил царя, плохо отзывался о молодой царице. Потеряв, наконец, терпение царь запретил своему строптивому родичу появляться в Кремле.

Брак Фёдора Алексеевича был счастливым, но недолгим. На следующий год царица Агафья родила сына Илью и сразу же скончалась. Младенец умер через десять дней.

Полгода царь Фёдор скорбел. Тем временем его старшая сестра старалась найти ему новую жену. Она понимала, что лишь девица похожая на покойную царицу может прийтись по сердцу брату. Но как она могла ему помочь, находясь в затворничестве? Поразмыслив, царевна решила обратиться к думному постельничему Ивану Максимовичу Языкову. При их беседе присутствовала лишь царевна Татьяна Михайловна, любившая племянницу эту свою и во всем её слушавшаяся.

Когда Софья изложила суть дела, Иван Максимович не удивился или не показал вида, что удивлён. После недолгого молчания он сообщил:

– Есть девица похожая на покойную царицу, словно сестра родная. Она дочь свойственника моего Матвея Апраксина, по имени Марфа.

– Ты, значит, хочешь с царём породниться? – вмешалась Татьяна Михайловна.

Языков развёл руками.

– Помилуй, матушка царевна! Меня спросили – я ответил. Где ещё можно всех невест знать, как не в своём семействе? У нас ведь положено девицам сидеть взаперти да на чужие очи не показываться.

Софья нетерпеливо махнула рукой.

– Неважно, чья девица, лишь бы она была не из Нарышкиных. Нам не до жиру быть – быть бы живу. Сватай государю свою красу-девицу.

– Здрава ли она? – спросила Татьяна Михайловна.

– Верно, – спохватилась Софья. – Государева невеста должна иметь отменное здравие, чтобы не случилось новой беды при родах.

Иван Максимович пожал плечами.

– Я не купец – гнилой товар не предлагаю – тем паче самому государю. Нынче Марфа здрава, как кобыла, а что завтра с ней случится одному Богу ведомо.

– Ладно! Давай свой товар! – отрезала Софья.

Марфа Апраксина на самом деле походила внешне на покойную царицу Агафью Грушецкую. При встрече с ней Фёдор поразился до глубины души и почти сразу сообщил всем о своей готовности вновь жениться. Скоро состоялась свадьба – без обычного чина, при запертом Кремле. Царь торопился: цинга неумолимо поедала его молодое тело.

Но даже почти побеждённый недугом молодой государь занимался государственными делами, отвлекаясь от них на время лишь тогда, когда ему становилось совсем худо. После того, как заключённый князем Василием Голицыным Бахчисарайский мир спас Россию от турецкой опасности, царь мог всерьёз заняться внутренними проблемами страны.

– Что у нас надобно менять в первый черёд? – спросил он однажды у ставшего его главным советником князя Василия Голицына.

– Многое перемен требует – неопределённо ответил тот.

– С чего ж начать?

Князь немного помолчал, как бы обдумывая, затем сказал:

– Государство наше растёт, а управляется по старинке. Хоть и говорят, что царёво око видит далёко, мудрено углядеть аж до самого Амура.

– Я о том уже размышлял и кое до чего додумался. Коли всю Россию покрыть православными епархиями, легче станет народ просвещать да на путь наставлять. Тогда воеводы поостерегутся чересчур своевольничать – не так, как нынче, когда бедным людишкам некуда за помощью обратиться.

– Понятное дело – согласился князь. – Когда царь за тридевять земель, каждый воевода мнит себя царьком в своих владениях. При архиерейском надзоре лихоимства поубавится.