Эта беседа не остался без внимания прочих обитателей кабака.

– Правду ты, добрый человек, говоришь! – воскликнул здоровенный молодец в потрёпанном суконном кафтане и потёртом грешневике13.

– Что правда-то? – спросил у него Цыклер.

– Извели государя зельем! Как есть Нарышкины постарались вместе с лекарями-иноземцами. Так оно и было! Уморили царя, упокой его, Господи!

Поднялся гвалт. Посетители кабака, ещё не потерявшие способность говорить и хоть как-то соображать, принялись спорить о том, была ли смерть царя Фёдора Алексеевича естественной. Большинство соглашалось с тем, что наверняка государя отравил иноземный лекарь с подачи Нарышкиных.

Слышались голоса:

– Извели проклятые нелюди Фёдора Алексеевича, а потом они сгубят и его братца, царевича Ивана Алексеевича!

– И до малого царя Петра Алексеевича черёд дойдет! Слушок есть, будто бы Ивашка Нарышкин в цари метит!

Речь зашла и о том, почему государем стал малолетний Пётр вместо более взрослого Ивана.

– Иван Алексеевич в том возрасте, когда можно царствовать! – воскликнул Ероха.

Его тут же поддержал солдат в форме Бутырского полка:

– А Пётр Алексеевич слишком юн! Как ему государством владеть? Теперь бояре станут ещё больше богатеть и народ погубят! Натерпимся мы обид!

Но и у новопоставленного царя Петра тоже нашлись защитники.

– Мы и оглянуться не успеем, как Пётр Алексеевич войдёт в пору! – кричал пышнобородый подьячий. – А Иван Алексеевич хворый и не сумеет власть удержать!

– Фёдор Алексеевич сумел же! – возразили ему.

– А что толку? Шесть лет он проскрипел и помер, не оставив потомства! – вмешался ещё один сторонник царя Петра.

– А ты что думаешь? – неожиданно спросил Цыклер у молчащего Шакловитого.

Тот пожал плечами.

– Мое дело слушаться, а думает пущай тот, кто выше меня стоит. Я всего лишь дьяк Разрядного приказа.

– Кажись, бунт в Москве назревает, – тихо процедил Цыклер сквозь зубы.

– Может, обойдётся? – засомневался Шакловитый.

– Вряд ли…

Неожиданно Цыклер прервался и, придвинувшись к уху своего собеседника, прошептал:

– Видишь вон там в углу ошую14 двоих иноземцев?

– Ну, вижу, – ответил удивлённый Шакловитый, бросив короткий взгляд налево.

Сидящие в углу иностранцы вроде бы выглядели обычно. Один из них, нескладный блондин, и лицом, и одеждой походил на любого живущего в Кукуе15 немца, а другой, невысокий, ладный шатен, имел не совсем обычную для Немецкой слободы внешность.

– Они лазутчики ляшского короля Яна, – сообщил Цыклер.

– Отколь ты знаешь? – удивился дьяк.

Стрелецкий капитан самодовольно ухмыльнулся:

– Я много чего знаю! Со мной выгодно водить дружбу.

Шакловитый пожал плечами.

– Что мне за выгода от твоего навета? Я в приказе Тайных дел давно не служу.

– Так и приказа Тайных дел уже нет. Зря государь Фёдор Алексеевич его упразднил, – проговорил Циклер, стрельнув взглядом вначале в подозрительных иноземцев, затем в Ероху, упрямо настаивающего на своей точке зрения по поводу смерти царя.

– Да, зря, – согласился Шакловитый.

При государе Алексее Михайловиче он четыре года служил в приказе Тайных дел и чувствовал себя там на своём месте. Но окружение юного царя Фёдора Алексеевича убедило его упразднить это учреждение. Оно и понятно: приказ Тайных дел подчинялся напрямую царю и не имел отношения к Боярской думе, и большинству бояр это, конечно, не нравилось. Здесь царедворцы проявили редкое единодушие, а возражал один Матвеев, но поскольку его положение при дворе как раз пошатнулось, то к нему и не прислушались. После упразднения приказа Тайных дел Шакловитый вернулся в Разрядный приказ, где служил раньше, и даже получил там повышение.