Через три месяца знакомства они обвенчались в Лондоне, и в это же время увидела свет первая книга Анны, та самая дебютная «Пустошь».

– А меньше чем через год началась война. – Она произнесла это легко, будто рассказывала чужую историю, но Винсент все понял и виновато смутился.

– Не стоит продолжать, если не хотите об этом говорить.

– Что было дальше, вам хорошо известно, – ответила Анна. – Мама до сих пор уверена, что всему виной наше родовое проклятие. И это еще одна причина, почему я здесь: хочу доказать, что нет никакого злого рока. Хотя, да, – вздохнула она, – мужчины в нашей семье долго не живут.

– В газетах писали, что ваш отец погиб под колесами экипажа.

– Пьяный кучер, – вздохнула Анна. – Было темно и шел дождь, а папа возвращался из Палаты лордов позже обычного. Вышел из экипажа, не доезжая до дома, чтобы купить табака и заодно прогуляться. Он любил дождь.

Какое-то время они оба молчали, а потом Винсент неожиданно накрыл ее руку ладонью.

– Если вам так будет легче, то я тоже не верю во всю эту чушь, миссис Дафф.

– Прошу, зовите меня Анна.

Сухое и бездушное «миссис Дафф» вдруг показалось ей чудовищно неуместным.

Винсент посмотрел в окно:

– Отличный день для прогулки. Не хотите пообедать в ресторане?

– А он здесь есть? – Анна усмехнулась.

Как выяснилось через четверть часа, ресторан в Тэтфилде был, хоть и имел мало общего с лондонскими заведениями. Это скорее можно было назвать небольшим пабом, довольно уютным и обставленным в деревенском стиле кантри, как называли его американцы. Обитые деревом стены, клетчатые шторы, камин, потертые бархатные кресла возле него и чучела животных навевали ассоциации с охотничьим домиком, затерянным где-то в лесах.

Они заняли столик у окна и сделали заказ.

– Здесь все довольно скромно, но местная кухня вас приятно удивит, – заверил ее Винсент.

Прежде чем она успела ответить, к столику подошел мужчина, и Анна узнала в нем управляющего гостиницы. Кажется, его фамилия была Керджесс.

– Добрый день, мэм, – поздоровался он.

Анна сдержанно кивнула. Не то чтобы она злилась на него, но неприятный осадок от их первой встречи еще оставался.

– Вы уж простите, что я вчера так с вами… – пробормотал он.

– Не стоит извинений, – холодно ответила Анна. – Мистер Чейз любезно разместил меня в своем доме. Не желаете ли присесть?

Керджесс стушевался, ссутулился, но послушно опустился на предложенное место.

– К вам лично я никаких претензий не имею, – клятвенно заверил управляющий, – просто… ну, нехорошее это место. Нехорошее и все. И тревожить его не надобно.

Теперь он вызывал у Анны скорее жалость, нежели раздражение.

– Сегодня я осматривала дом и, как видите, ничего страшного со мной не приключилось. – Анна пожала плечами. – Тем более, как вы говорите, проклятие касается только нашего рода.

Керджесс расправил плечи, будто хотел еще что-то сказать, и в конце концов пробормотал смущенно:

– Ну, в общем, это… Простите меня, мэм. Я так-то не со зла. Доброго вам дня.

Официант принес заказ, и управляющий, не желая более мешать, ушел.

– Он в общем-то неплохой малый, – сказал Винсент, глядя ему вслед, – но, как я уже говорил, Тэтфилд – это деревня, и у них здесь свои понятия о жизни.

– Это я уже поняла… – протянула Анна. – Что ж, – она посмотрела на Винсента и ободряюще улыбнулась, – в любом случае я рада, что все разрешилось относительно благополучно. Я не планирую наживать тут врагов.

После обеда Винсент отвез ее к себе в контору – Анна, чувствуя угрызения совести, все-таки решилась перезвонить матери, хотя бы для того, чтобы успокоить баронессу.

– Я не хочу, чтобы ты оставалась в этом месте.