Анна вспомнила, как в письме Винсент говорил о том, что лучшая из спален на втором этаже почти готова.

– Идем, осмотрим королевские покои. – Она позвала за собой Верасу.

Едва она сделала шаг, как за ними с оглушительным грохотом захлопнулась дверь.

– Черт! – Анна несколько раз повернула бронзовую ручку, но та не поддалась. – Ладно, с этим разберемся позже.

Она не боялась, но испытывала щекочущее нервы тревожное любопытство и прилив вдохновения – обстановка была в духе ее новой книги.

Старое дерево натужно скрипело под ее ногами, как дряхлый старик, ворчащий на все, что нарушает его привычный образ жизни. Перила и ступени, на которых она могла бы вытянуться в полный рост, покрывал толстый слой пыли, и Анна уже успела испачкать пальцы. Справа послышался едва различимый шорох и, повернувшись на звук, она увидела бьющуюся в серой паутине бабочку. Насекомое отчаянно махало крылышками в бессильной попытке выбраться, но липкие сети лишь сильнее обволакивали хрупкое тельце. Когда Анна, бережно освободив пленницу, положила ее на ладонь, бабочка в последний раз дернула поблекшими крыльями и затихла навеки.

Изъеденный временем ковер в галерее заглушал шаги, но в звенящей тишине они все равно казались неестественно громкими. И хотя банки с краской и прочие инструменты напоминали о недавнем присутствии здесь людей, запустение все равно брало верх. Время в доме точно застыло.

Анна заглянула в несколько комнат: их успели немного очистить от грязи, но окна еще не заменили, и оттого здесь царил вязкий сумрак. Из-за беспорядка и скопления разносортной мебели определить назначение этих помещений было трудно. От сложенных друг на друга коробок и сундуков пахло пылью и плесенью.

Она остановилась у порога последней комнаты на этаже. Изящные, с причудливым узором и золочеными ручками в виде тонких дамских пальчиков, двери ясно давали понять, что хозяйкой комнаты являлась женщина. Помедлив пару секунд, Анна тихонько толкнула дверь.

Солнечный свет ударил в глаза, и она зажмурилась. Огромная комната с арочными окнами от пола до потолка не уступала по размерам гостиной в ее лондонском доме. Анна увидела огромную кровать с расшитым золотом пологом, трюмо с зеркалом в раме из красного дерева и гардероб. У левого окна стояла расписная ширма, заглянув за которую, Анна обнаружила ванну на бронзовых ножках. Здесь не пахло затхлостью, и почудилось даже, что она чувствует тонкий, едва уловимый аромат духов. Новые окна впускали солнечный свет, и не было никаких следов пыли и грязи. Значит это и есть та самая спальня.

Анна огляделась. Что ж, более чем хорошо.

– Вераса!

Она только сейчас увидела, что собаки не было рядом.

– Вераса!

Снизу послышался отдаленный лай, и Анна спустилась на первый этаж. В холле она остановилась, прислушалась, пошла на звук и оказалась в маленькой комнате, предназначенной для хранения разной утвари. Возле стен лежали в беспорядке опрокинутые ведра, несколько швабр и метел, а из угла смотрела куча затянутого паутиной тряпья.

Вераса застыла около шкафа и словно не заметила появления Анны.

– Вот ты где, проказница.

Собака не отреагировала. Ощетинившись, не моргая, смотрела на облезлый, встроенный в стену гардероб и утробно рычала.

– Что с тобой, девочка? – Анна успокаивающе погладила собаку, но та не двинулась с места и лишь сильнее напряглась.

Несколько секунд Анна разглядывала шкаф, прикидывая, какова вероятность обнаружить там крысиное семейство, но все же решилась заглянуть внутрь. От влажности створки перекосило и, чтобы открыть их, пришлось заплатить сломанным ногтем. Наконец шкаф поддался. Анна раздвинула створки и нахмурилась. Внутри оказалась заколоченная крест-накрест дверь.