Сейчас только море, песок и тихий шум прибоя.

И ничего больше.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ – БАНГКОК. ОТПРАВЛЕНИЕ ЧЕРЕЗ 20 МИНУТ. ПРОСЬБА ПАССАЖИРАМ ПРОЙТИ НА ПОСАДКУ.

Я смотрю на табло, на билет в руках, на довольные рожи друзей.

Какого чёрта я здесь делаю?

В груди нарастает раздражение, которое я даже не пытаюсь скрывать.

– И на хрена я только согласился лететь с вами?..

Мой голос звучит настолько обречённо, что даже Артур, этот великий любитель подкалывать, решает промолчать.

Хотя… скорее всего, он просто не успел.

– Да ладно, не нуди, будет весело! – ухмыляется он, направляясь к очереди на посадку.

Я молча выдыхаю, будто пытаюсь смириться с неизбежным.

Бессонная ночь. Сутки споров. Двухчасовая ссора с братом.

И вот я здесь. Меня тупо продавили.

Когда самолёт начинает разгоняться, я откидываюсь в кресле, закрываю глаза и пытаюсь не думать.

Но мысли всё равно просачиваются, как вода сквозь пальцы. Город сжимается в точку. Зелёные поля сменяют серые крыши, а потом дома превращаются в игрушечные кубики. Высота.

Я смотрю в иллюминатор, позволяя себе на секунду зависнуть в этом моменте.

А потом перед глазами появляется мини-бутылочка алкоголя.

– Ты будешь? – Артур трясёт её перед моим лицом, улыбаясь своей вечной дьявольской ухмылкой.

Я вздыхаю, затем забираю.

– Давай. Хоть усну быстрее.

Горячая жидкость обжигает горло, скатывается в желудок, растекаясь по телу тягучим теплом. Где-то на периферии сознания слышится голос Артура:

– Ты мне ещё скажешь спасибо.

Но я не успеваю ответить. Меня утаскивает сон.

– Вставай.

Голос слишком громкий. Слишком резкий. Слишком Артур.

Я рычу, переворачиваясь на другой бок, но что-то мешает.

– Ты что, издеваешься? Дай поспать…

Попытка потянуться заканчивается неприятным рывком – я пристёгнут.

Твою мать. Голова гудит, мысли разбросаны. Где я? Сквозь полузакрытые веки пробивается тусклый свет. Я моргаю, пытаясь сфокусироваться.

Запах рециркулируемого воздуха, тихие голоса, шорох одежды.

Самолёт. Я разлепляю глаза и вижу как пассажиры уже вскакивают с мест, достают вещи, кто-то зевает, кто-то протирает сонные глаза. Нормально я так поспал.

Вся правая сторона лица затекла, а шея ноет от неудобного положения.

Я щурюсь на Артура, который, скрестив руки, смотрит на меня с явным удовольствием.

– Ты, кстати, проспал всё самое интересное.

Я ворчу, потирая затёкшую щёку.

– Уже сели?

– Почти.

Он кивает в сторону окна, намекая, чтобы я посмотрел.

Я оборачиваюсь к иллюминатору, но вижу только проблески огней на ночном горизонте.

Небо глубокое, чернильное, а под нами расстилается огромное море огоньков – город гудит, живёт своей ночной жизнью.

– Давай, приводи себя в порядок.

Я пытаюсь размять шею, всё ещё ощущая тяжесть сна.

Артур ухмыляется, его голос полон насмешки:

– Иначе тебя таможенники не выпустят. Подумают, что ты труп.

Я закатываю глаза, но на душе чуть легче. Чёрт с ним, пусть будет этот долбаный отпуск. Хотя бы на время перестану о ней думать.

Мы получили багаж и вышли в зону прилёта.

Первый вдох – и я чуть не закашлялся.

Воздух был тяжёлый, влажный, будто густой пар, который тут же окутал кожу липким коконом.

После холодного, кондиционированного самолёта это было как удар в лицо.

Я морщусь, пока парни вертят головами, вбирая глазами неоновый хаос мегаполиса.

Огромные яркие вывески, бесконечные огни, мелькающие рекламные баннеры, гул голосов, постоянное движение – кажется, что город никогда не спит.

– ОФИГЕННО!

Парни буквально завопили мне в ухо, ведя себя как дети в парке аттракционов.

Я моргнул, глядя на них, не понимая, откуда у них столько энергии после девяти часов полёта.