Я последний попал в семью и в маленькую Олину квартирку, когда Юша уже была взрослой. Первое, на что я обратил внимание, был в лоскуты растерзанный диван, а рядом находился мохнатый виновник этого бесчинства, негостеприимно изогнувшись дугой. Шерсть дыбом и хвост трубой явно предполагали дипломатический тупик. Мирная инициатива в виде поглаживания была сразу пресечена демонстрацией зубов и противным предупреждающим подвыванием. В общем, первое знакомство прошло в обстановке напряжённости и взаимного недоверия. На моё предложение хозяйке кардинально решить проблему популярной для кошачьих операцией «мягкая лапа» уже аналогично повела себя Оля, и мой испытательный срок мог закончится, не успев начаться. Больше этот вопрос на обсуждение никогда не выносился из чувства самосохранения, несмотря на повсеместно ободранные обои, километры покоцанных колготок и даже нежно любимую, но зверски зацарапанную до выбрасывания хозяйкину сумку от «Армани». Что тут поделать, если твоя домашняя богиня думает, что кошачья сучность, или, если помягче, природа, мать её так, должна быть в первозданном, то есть диком виде. Конечно, для таких ортодоксальных владельцев зоозащитниками специально придуманы разнообразные когтедралки, однако принципиальная шотландка не приемлет никаких суррогатных решений, воздавая должное натуральным обоям и брендовым кожаным сумкам, обуславливая повышенный износ того и другого. Хоть вопрос «Кто виноват и что с этим делать?» сугубо риторический, ответ моей супруги вполне категорический: «Ни-че-го!» Понять, простить, принять и жить в согласии с мохнатым этим.

***

Хоть я и не был свидетелем начала её жизнедеятельности, но домочадцы-то всё помнят. Маленькая четырёхлетняя Вера быстро обнаружила, что у забавного шерстяного комочка, оказывается, есть острые, как иголки, когти и зубы. Играть с новой игрушкой неожиданно оказалось совершенно неприятным занятием. С таким же успехом можно было тискать и целовать кактус. Поэтому ребёнок в своей любимой манере – громким ором и горючими слезами – выразил маме своё недоумение. Последующий успокоительно-вразумительный диалог матери и дитя обозначил для последнего новую реальность. Котёнок – ни разу не плюшевый мишка, а настоящее живое животное, которому положено царапаться и кусаться, и ещё оно не подлежит возврату и выносу на помойку. А чтобы животное было поменьше животным, следовало называть его какими-нибудь ласковыми и добрыми словами, тогда он поверит в это и будет белым и пушистым. Вера не возражала заниматься одомашниванием котёнка, но предпочитала это делать на безопасном расстоянии, поэтому взбиралась на табуретку и приговаривала смотрящей на неё снизу маленькой Юше: «Ты хороший, и добрый, и красивый». Котёнок на лестную характеристику не вёлся и карабкался по ножке табурета, всем своим видом показывая, кто в доме хозяин. Со стороны это выглядело так, будто он, невеликий, но ужасный, загнал туда многократно бóльшую Веру. Та, в свою очередь, глядя на целеустремлённую и неумолимо приближающуюся Юшу, не дожидаясь результата восхождения, вопила на всю квартиру: «Мама! Мама! Он опять животное!»

***

Как-то раз шустрый полосатик из любопытства свалился в унитаз – Оля поняла это по странным, совсем не характерным звукам из туалета: что-то между фырканьем и плюханьем. Как оказалось, когти против гладких фарфоровых стенок – совершенно бесполезный девайс. Единственный способ спастись вместо неэффективного барахтанья состоял в том, чтобы оттолкнутся задними лапами от дна. Только вот когда он это понял, на помощь уже примчалась Оля. Пытаясь схватить его руками, она успешно гасила кинетическую энергию всех его кульбитов, направленных наружу, но выловить изворотливого естествоиспытателя не могла. Страшно представить, что о спасительнице думал тогда котёнок. Расплескав на Олю и на пол всю воду в отчаянной борьбе за жизнь с хозяйкой-душегубкой, вложив все силы в последний освободительный бросок, он наконец свечкой вылетел мимо растопыренных пальцев за пределы губительного унитаза. Мокрый и душевно потрясённый, ещё полдня осознавал и переживал случившееся под диваном. Налицо детская психическая травма, и, как знать, может, поэтому Юша всегда так яростно скребёт после своих дел лоток, каждый раз мстительно вытряхивая из него содержимое в сторону унитаза.