Россияне одолевали врагов. Однако и пираты не собирались сдаваться. Вот столкнулись два противника. Кореец резко метнул кинжал, который держал за рукоятку в левой руке. Клинок сверкнул поверх пламени, вырвавшегося из ружья городского якута.

Стрелявший сделал шаг назад; рукоятка кинжала торчит из его глазницы. Якут упал на колени. Потом, пытаясь подняться, грохнулся вперёд головой, и его видавший виды русский малахай покатился по песку.

На Ивана с мечом в руках бросился очень рослый корейский пират. Россиянин выставил вперёд саблю, доставшуюся ему от погибшего казака Никифора. Несколько секунд фехтования. Голубые искры сыплются с острых клинков. Вызывающий на теле мурашки смертельный скрежет холодного оружия. Старшой погони, обливаясь холодным потом, отпрыгнул в сторону. В левой руке у него чукотское бола, предназначенное для охоты на птиц. Россиянин несколькими резкими движениями раскручивает бола и швыряет в ноги набегающего врага. Метательное оружие опутывает икры пирата, тот, споткнувшись, падает. В два прыжка Иван подскакивает к хунхузу и, бросив саблю, скручивает ему руки.

– Помогите связать суку! —хрипло орёт предводитель преследователей. Почему-то не хватает злости у старшего караванщика для того, что бы зарубить пирата.

Вот хунхуз, в перепачканных белых одеждах, ловко срубил голову молодому буряту; ярко сверкнул на солнце его безжалостный клинок. Обезглавленное тело коренного сибиряка пало на четвереньки, осело и в агонии завалилось в бок.

Охдир, сжимая в левой руке (ламут, как и многие северные богатыри был левшой) свой страшный палаш, атаковал Сомгуна. Главаря прикрывало два пирата. Один из них выстрелил в северного воина из небольшого (предназначенного для стрельбы одной рукой) арбалета. Богатырь легко отбил смертоносную стрелу. Перехватив свой длинный меч за кольцо на конце рукояти, тем самым ещё удлиняя оружие, ламут несколькими вращательными движениями разогнал телохранителей Сомгуна, серьёзно ранив одного из них. Второго перехватил ученик Охдира.

Два мастера фехтования сошлись в смертельном поединке. Сомгун разразился серией резких рубящих ударов. Грозный противник не парировал их своим клинком, а ловко уклонялся – особенности северного фехтования.

От молниеносных колющих выпадов Охдира атаман хунхузов стал пятиться в море. Вода холодила ноги, но не остужала ярость. Северный богатырь атаковал пирата с таким исступлением, что тот без ужаса не мог глядеть на его лицо. Сын мятежного корейского староста потратил не один год стараясь в совершенстве овладеть искусством фехтования.., но противник был явно сильнее. «Скоро он меня зарубит!!!» Уже несколько ран кровоточат на теле главаря пиратов. Кровь из ран капает в морские волны, плескавшиеся почти у колен… У Сомгуна в запасе оставался последний прием… Он резко отскочил дальше в воду, заведя обеими руками свой меч за спину. Бывший вождь наступал… И тогда кореец нажал на курок. В рукоять его меча был вделан потайной арбалет. Отравленная стрела пробила щёку северного воина, вырвав кусок плоти. Брызги крови.

– Сдохни, тварь! —взревел коварный пират бросаясь на ошарашенного врага.

Но громадная касатка-людоед (реальный людоед, считавший человечину лакомством), услышав запах людской крови, оказалась быстрее. Акула, буквально как змея, подползла по мелководью к сражающимся. И когда Сомгун изготовился прыгнуть на раненого соперника, мощные челюсти со страшным хрустом стиснули ноги хунхуза… Раздался отчаянный вопль.

Перед глазами Охдира всё плыло (действие яда). Он выронил палаш и побрёл к берегу, где уже закончился жестокий бой. Выйдя на песок, отважный воин рухнул лицом вниз. К нему подбежал Иван, перевернул: