Спустя некоторое время именно из подозрительных кустов вышел низкорослый, как и большинство аборигенов, пожилой тунгус в сильно потёртых замшевых одеждах. За спиной у него, в колчане, лук и стрелы, к поясу подвешен добытый заяц. Туземец смело пошёл к костру. «Так-то лучше,» -воин продолжал медленно жевать сухарь.
Несмотря на преклонный возраст, инородец сохранил лёгкость походки и силу; круглое, морщинистое лицо его спокойно. Охдир сделал глоток из фляги: «Одинокий охотник похоже. Из пеших* тунгусов будет.»
Воин встретил непрошенного гостя холодно, однако угостил водкой и сухарем. Старик попросил щепотку соли**. Ламут дал. Закусив и посидев немного у костра, тунгус сказал, что пойдёт дальше, дескать, у него встреча с внуком возле Красного Родника, охотятся они. Вёл себя старик очень естественно. Оставив в знак благодарности зайца, пожилой туземец легко поднялся и, пройдя мимо стреноженных лошадей, растворился в ночи.
Охдир поймал себя на чувстве зависти к старому тунгусу: «У деда есть и дети и внуки, есть родной клан.., всё есть! Какой-то простой, полунищий охотник, а намного богаче меня…» Вспомнилось, как он женился в Якутске. Но новая супруга скончалась при родах; младенец прожил лишь несколько часов. «Почему жизнь моя постоянно так скверно складывается – будто дорога в никуда?..» Новый глоток водки. Налетел сильный ветер. Искры полетели от костра.
___________________________________________
*пешие тунгусы – племена аборигенов не имевшие домашних оленей; жили осёдло, занимались охотой и рыбной ловлей.
**Поваренная соль среди аборигенов Крайнего Северо-Востока ценилась очень высоко из-за своей редкости (основной товар за который туземцы отдавали любые меха).
– 3-
Ближе к рассвету появился старик-туземец, посланный Самгуном проверить нет ли за ними погони. Пожилой дикарь принёс нерадостные вести: преследователей семнадцать, с десяток ружей; возглавляет погоню великий ламутский воин Охдир.
У предводителя хунхузов учащённо забилось сердце: «Предчувствие не обмануло! Нас тринадцать и всего четыре поганеньких ружья! Северный богатырь – это опасный соперник. Если, правда, те рассказы, что я слышал о диких мастерах меча, встречающихся в Полуденных краях, то дело вовсе дрянь…» Сомгун плотнее закутался в плащ – утренняя сырость. «Нужно устроить прикрытие! Однако сколько человек поставить в заслон? Больше трёх нельзя, а дикарей-туземцев не заставить сражаться на своей стороне… Хорошо хоть, что угрозами принудили тунгусов выдать факторию русских и „поработать“ носильщиками. Впрочем, выбора у диких не оставалось, если бы они заартачились – всё туземное стойбище на берегу бухты Монгодан вырезали бы; а тунгусы очень дорожат своими чумазыми детёнышами.» Выкурив маленькую трубочку, Сомгун несколько успокоился: «Нужно будить людей и уходить. Помогайте, Боги Удачи!»
Перед самым рассветом, просветлевшее было небо заволокло тучами, заморосил дождь.
*****
Погоня проходила мимо небольшого, болотистого озера. Дождь кончился. Тучи по-прежнему громоздились друг на друга, однако теперь в разрывах между ними проглядывало голубое небо. Иван остановил коня на взгорке, заглядевшись на пару белых лебедей, низко летящих над озером. Пустынный, дикий край, но зелёный и своеобразно красивый.
Вдруг старшой извозных почувствовал, что его коняга падает. Всадник резко спрыгнул на землю. Конь рухнул. «Что за чёрт?!?» Почти тут же пали лошади всех преследователей.
– Отравили коняжек! —зло сощурился казак Никифор, положив свою тяжёлую руку на эфес сабли.
Из-за груды серых камней к обескураженной погоне, тоже пешими, вышли разведчики-следопыты. Лицо Охдира словно каменная маска.