– Что скажешь? —Иван готов был сорваться на крик; все это видели.

– Недоглядел, -бывший вождь говорил спокойно, выражение его лица нисколько не изменилось.– Перехитрил меня старый тунгус. Ловко он отравил лошадок.

Сдержанность ламута несколько охладила старшОго. Он стиснул зубы и стал нервно теребить бороду: «Упустим хунхузов – плакали мои денежки. Не жили богато, нечего и начинать. Так, что ли, оборачивается? С другой стороны, ежели Охдира провел инородец, то и никто бы не докумекал заподозрить старика… Теперь понятно как чужеземные тати узнали о купеческом остроге. Тунгусы нас выдали…»

– Не кручинься, Ваня, -отвечал на невесёлые мысли предводителя северный богатырь.– Завтра точно нагоним воров. Они груженые, мы налегке. Станешь ещё, ты, богатым человеком.

– Твои бы слова, да Богу в уши, -с надеждой выдохнул Иван.– Однако хитры тати, дело своё чёрное знают.

– Верно сказал, старшой, -Охдир пристально смотрел в глаза начальника.– Следующий раз они засаду выставят… Но мы с тобой войной нынче занимаемся… Ламуты так говорят: «Если собираешься идти охотится на медведя-людоеда, будь готов к тому, что можешь с ним встретиться.»

– Значит нагоним хунхузов? —Иван продолжал нервно теребить бороду.

Ламутский воин утвердительно кивнул.

*****

Сомгун весь день сам тащил на коромыслах связки мехов. Меха – вроде бы лёгкая кладь, А КОГДА ИХ МНОГО… Даже шелковая головная повязка взмокла. Прямой длинный меч и приличных размеров кинжал здорово мешали при ходьбе; подошвы ног гудели. Нет, если БЫ не погоня – нести такие богатства одно удовольствие. Несёшь на плечах сытное, комфортное будущие. НО ПОГОНЯ! Нужно оставлять засаду. Если его заслон удержит преследователей хотя бы на час – это лишних 3—4 километра отрыва. Мао, по идее, уже должен с кораблём ждать в бухте; так договорились. Но вдруг не будет корабля, задержатся где-либо китайцы?.. Впрочем, лучше об этом не думать. Ситуация сродни кошмару: вот оно богатство горбит спины, а проснёшься и НЕТ ЕГО. Только тут значительно пострашнее кошмарного сновидения, здесь отберут богатство вместе с жизнью. Атаман пиратов в который раз споткнулся. «Только не падать. Нужно идти и идти вперед! Нужно оставлять заслон! Нужно не останавливаться на ночлег – сделаем короткий привал и снова идти. Боги Удачи, помогайте!»

*****

Заслон хунхузов не справился со своей задачей. Два корейских пирата удерживали погоню не более четверти часа. Охдир, заметив засаду, послал одного из учеников остановить основную колонну преследователей; второй вступил в перестрелку, отвлекая на себя хунхузов. Сам северный богатырь обошёл бандитов сзади и двумя выстрелами из лука прекратил бой.

Во фляге корейца, одетого побогаче, оказалась рисовая водка. Вкус её не понравился Охдиру, но выбрасывать корейское хмельное тот не стал. Ламут повесил чужеземную баклагу на ветку засохшей лиственницы, основательно закрепив: «Глядишь, кому-нибудь сгодится…» Ночь вступала в свои права. Налетевший порыв холодного ветра подхватил круглые соломенные шляпы падших хунхузов, унося прочь. Совсем рядом испуганно залаяла лисица…

Подошедший низкорослый погонщик долго мочился на трупы врагов. Ружья пиратов, с боеприпасом, взяли городские якуты*. Казак Никифор утрофеил кинжал богатого хунхуза. Кто-то обнаружил в холщёвой суме побеждённого, победнее, шкурку соболя. Больше времени россияне потеряли приходя в себя после случившейся стычки.

– Ночлег устраивать рано, -твёрдо произнёс Охдир.– Вёрст с пяток ещё отшагаем. Нагонять разбойников следует.

– Добро, -согласился Иван.

– Ночёвка будет короткой.