– В том-то и дело: все, что вокруг меня, я вижу постоянно. Эти вещи привычны. А оружие я видела только по телевизору, оно для меня уж точно непривычно и неестественно.

– Кэссиди, в моей комнате есть оружие. Целых два.

– Что?! Зачем? Зачем тебе оно?

Гейдж тихо рассмеялся:

– Чтобы защитить тебя, родная. Видела бы ты наш дом на ранчо. Там столько оружия, что мы уже не знаем, куда его девать.

– Но это же странно, Гейдж! Зачем вам оно?

– Ничего странного в этом нет. Ты в Техасе, здесь оружие – норма. На ранчо оно нужно, чтобы по территории не бродила дикая живность. Здесь оно нужно для защиты от грабителей. – Гейдж, посмеиваясь, погладил мою руку. – Почему ты дрожишь?

– Для меня оружие стоит в одном ряду с пауками.

Он расхохотался.

– Ну, с боязнью оружия я тебе помогу. А вот с пауками никак. Если только примчусь на помощь, когда ты будешь кричать, завидев букашку на стене. – Гейдж выгнул бровь.

– Эта зараза прыгнула на меня!

– Кэсс, он был микроскопический.

– Какая разница. Они мерзкие, и у них много лап.

– Ну вот! У оружия нет лап.

– Это не делает его автоматически нормальным и безобидным. В твоей комнате! Поверить не могу. – Последнее я пробубнила себе под нос.

– Ты три месяца спала у меня, и ничего.

– Так я же не знала, что оно там, – резонно возразила я. – А теперь знаю. Чувствуешь разницу?

– Обещаю, оно тебе не навредит.

– Сменим тему? Оружие черт-те где, а я уже паникую.

Он напрягся.

– Гейдж?

– Как дела на работе?

– Гейдж!

Он запрокинул мою голову назад, чтобы посмотреть мне в глаза, и тихо, наблюдая за моей реакцией, сказал:

– На заднем сиденье лежит дробовик.

У меня перехватило дыхание. Я столько раз ездила в этом пикапе и не замечала его?

– Неа, – замотала я головой и заставила себя расслабиться. – Ты меня обманываешь. Уверена, никакого дробовика в пикапе нет.

Гейдж рассмеялся:

– Да, мэм. Как скажешь.

– Насчет работы: все отлично.

Он засмеялся громче:

– Это хорошо. Хотя теперь в квартире столько кофе, что нам его до конца жизни не выпить.

– Ты прав. Увезешь часть к себе на ранчо.

– Мои будут рады. – Гейдж недолго помолчал. – И тебе они тоже будут рады. Надеюсь, когда-нибудь ты поедешь со мной.

– Обязательно, – пообещала я.

Мы соскользнули вниз и лежали, глядя на звезды. Гейдж обнимал меня рукой, и я прильнула к нему, положив голову ему на плечо. Прикосновения между нами ограничивались лишь утренними обнимашками, поэтому я прикрыла глаза и наслаждалась нашей близостью, зная, что эти мгновения невечны. Я слушала его сердцебиение, вдыхала его свежий мужской запах и запоминала ощущение его тела. Стук сердца под ухом участился, когда я пробежалась пальцами по широкой груди. Это вызвало у меня улыбку.

– Чем бы ты хотела заниматься, Кэссиди? – спросил Гейдж, и слова рокотом отдались у меня в ухе.

Вот так лежать с тобой.

– Ты о чем?

– В университет ты поступать не хочешь. А что тогда хочешь делать? Чем собираешься заняться? – В голосе Гейджа усилилась хрипотца. – Хочешь стать фотографом, или выйти замуж и родить детей, или отправиться путешествовать… – Он умолк.

Никаких детей. Я отказываюсь иметь детей.

– Не знаю. Как-то не думала об этом.

– Правда? Ты никогда не думала о своем будущем и где бы хотела быть? Кем бы хотела быть?

– Ни разу. – О будущем я размышляла только в контексте ближайших недель.

– Я думал, девушки с малолетства планируют свадьбу и мечтают о чем-нибудь безумном: стать актрисой или певицей.

Я пожала плечами. В детстве я хотела стать принцессой. Но папа и так относился ко мне как к принцессе, так что я себя таковой и считала. В день его смерти мечты о будущем оборвались, потому и будущего я не видела.