Стенки дворца содрогнулись от набежавшего сладкого потока новой, ещё более сильной волны. Инна, с наслаждением испытав полностью её силу, со сладким тихим стоном медленно прилегла на грудь Лёхи. Но вдруг, словно что-то вспомнив, она быстро и неожиданно для него развернулась обратно, и жадно обвила своими губами горячие щёчки «живчика», подарившего ей в эти короткие, но такие дорогие мгновения, частицы природных сокровищ, не донесённых до стен её маленького, красивого дворца с изящными узорными золотыми воротами.

Вернувшись к нему под руку, Инна с нескрываемой радостью прошептала в горячее лёхино ушко:

– Ты наверное удивился, что я нырнула за ними в самую глубину. Прости, давно об этом мечтала, как только тебя увидела. Наконец-то я с ними познакомилась, и знаю, что один из них будет точно моим, таким же умным, красивым, как и ты. Они мне показались такими миленькими, сладенькими, будто утренний киселёк. А я дома всегда по утрам пью разные кисели. Потому и почувствовала их такими..Ты не обижаешься, что я так сделала? Ведь всё без спросу? – при этих словах Инна пошевелила нежно всеми пальчиками и сладостно, довольно потянулась всем телом, издавая незабываемый запах любви.

Вместо ответа Лёха бросился целовать её лицо, шею, и так бы дошёл до всех остальных мест, если бы Инна не прикрыла его губы ладошкой: «С тобой, милый, у нас ещё будет много времени, только давай немного отдохнём, да потом тихонько проверим нашего караульщика».

Лёха согласился, и неожиданно заснул буквально на несколько минут.

Она разбудила его, ласково погладив губы. Вздрогнув, Лёха удивился, что так долго спал.«Да всего минуточку, – успокоила его Инна, – понимаю, перенапрягся, насладился, отключился. Сама этим грешу, когда на работе или дома очень устану. Пойдём в домик наш, а то караульщик нас хватится, панику поднимет».

Через несколько минут они лежали совсем без сил под влажными стенками палатки, умиротворённые ярким, сладким свиданием под звёздами. Их короткий утренний сон прервали пьяные злые голоса, резкие звуки неровных шагов, треск сухих ветвей. «Это деревенские, – Инна спросонок боязливо прижалась к Лёхе, её колотила нервная дрожь, – они так часто ходят по лесам, всегда себе приключения ищут. Ты не выходи, пожалуйста, я боюсь за тебя».

– Эй, вы там, в палатке, дрыхнете, что ли? – раздался нетрезвый голос снаружи. Дайте пожрать чего, а то халабуду вашу снесём, земля наша, а вы тут гости незваные». Инна стала нервно шуршать в сумке, где были их припасы. Вынула начатый батон хлеба, кусок колбасы и выбросила свёрток из палатки на траву.

– Вот это дело, – рваные голоса куражились, – пошли пацаны отсюда до деревни, у них больше ничего нету, в ларьке водочкой разживёмся. А это вам на прощание, – колыхнулся тент палатки от плеснувшейся на него жидкости, – ночуйте тут пока до утра, да сматывайтесь». Голоса постепенно стихли, и влюблённые, утомлённые бурной ночью и происшествием, быстро заснули.

Они спали почти до полудня, пока раздосадованный «кузен», которому пришлось готовить обед, не крикнул им от костра: «Эй, сони, хватить спать, всю еду упустите».

Солнце, яркое и жгучее, уже стояло в зените, когда все уселись за полевой стол. За несколько минут нехитрый обед, состоявший из тушёного мяса с картошкой и духовитого лесного киселя был съеден, а участники пиршества стали спорить, где больше растёт спелой земляники – вблизи палатки или глубоко в лесу, подальше от неё…

После недолгих споров наконец-то приняли «соломоново» решение – искать поблизости, разделившись на две группы: «кузен» согласился пойти в сосновый бор, где как он считал, так много ягод, что и не собрать их никому вовек, а Лёха с Инной решили осмотреть полянки поблизости. Они просто чувствовали по природе, что там великое множество плодов. Здесь Лёха чуть-чуть схитрил, он-то знал, что лесная земляника любит влажные и прогретые солнечным теплом места, и потому согласился снимать урожай на своём участке. А Инна просто поддержала его, втайне надеясь исполнить своё задуманное дело.