По пути мисс Дэтри поправила прическу – причудливый пучок, в который обычно собирала свои волнистые каштановые волосы – приняла наиболее достойный для гувернантки вид и кивнула лакеям, которые уже стояли у дверей парадной гостиной, готовые выполнить свои обязанности впервые, наверное, за несколько месяцев.

Я покосилась на наставницу с легкой завистью: уверенности мне не занимать, но вот такого изящества, каким блистала она, мне, кажется, никогда не достичь.

Когда я вошла в ярко освещенную солнечным светом гостиную, двери за спиной захлопнулись. Теперь в просторной комнате, в которой пол и потолок, отполированные и начищенные до блеска, сверкали под полуденными лучами, мы остались вдвоем: я и Анмар.

Он вальяжно раскинулся в большом кресле, закинув ногу на ногу, и задумчиво глядел на сад через открытое окно. Сквозняк играл с легким тюлем, и тень от невесомой ткани дрожала на полу, будто ластясь к ногам правителя.

Я поймала себя на мысли, что за предыдущие пол года, пока то ли он меня соблазнял, то ли я его, я ни разу не видела правителя молодого королевства в настолько простой и расслабленной позе. Прежде в моем присутствии он всегда был сосредоточен, учтив и готов, как стрела, в один миг оказаться рядом с противником и лишить его жизни. Сейчас мне казалось, что я вижу совершенно другого человека, похожего на сытого кота, который отдыхал на нагретом солнцем подоконнике.

По привычке я едва не включила милую дурочку, которую старательно отыгрывала перед ним в попытках вызвать к себе хоть какие-то чувства. Теперь, чтобы Анмар ничего не заподозрил, надо избавляться от этого образа, который, кажется, уже впитался в меня так же основательно, как запах тухлой рыбы липнет к волосам в порту.

– Ваше Величество, – я поклонилась ему так, как кланялись в этой стране мужчины. Но не потому, что очень уж хотела нарушить этикет, а лишь по той причине, что не успела надеть юбку, необходимую для традиционного женского книксена. – Очень рада видеть вас…

– Так рада, что едва не отравилась месяц назад, – оборвал меня Анмар. – Здравствуй.

Значит, все-таки поговорим об отравлении. Что ж, не подарок, но точно лучше, чем беседа о моей неудачной попытке прикончить его. Интересно, шрам на его спине еще болит? А яд, которым я клинок смазала, полностью из организма вышел, или еще отдается судорогами в мышцах?

Король указал на кресло напротив, я без лишних вопросов опустилась в него и, неосознанно скопировав его позу, тоже закинула ногу на ногу. Когда осознала, что это не очень-то прилично, исправляться было уже поздно. Но Анмару, по всей видимости, на этикет наплевать, сейчас так точно: он смотрел в мое лицо, пытаясь найти в нем ответ на невысказанный, но вполне понятный вопрос.

– Моя кандидатура в мужья тебе настолько противна, что ты решила покончить с собой? – не разглядев на моем лице вообще никаких эмоций, спросил Анмар.

И хоть тон его оставался холодным, сам вопрос никак не вязался с образом тирана, все приказы которого исполнялись моментально и с высочайшей точностью. Он держал в страхе всех приближенных, его обожали солдаты, он казнил предателей с той же легкостью, с которой подписывал кучу незначительных бумаг, но вместо того, чтобы посадить непослушную невесту под замок и установить за ней наблюдение, явился к ней, чтобы поговорить. Как-то нескладно.

И что мне ему ответить? О чувствах, которые испытывала к нему Лилианна, я не знаю, а лично мне… как ни странно, Анмар мне противен не был. Приятный мужчина, если отвлечься от его властной, подавляющей натуры: шатен с пронзительным взглядом зеленых глаз, крупными чертами лица, свойственными новой имперской аристократии, сеткой тонких морщин, бегущих к вискам, прямым носом и массивным подбородком. Не красавец, но спокойствие и достоинство в поведении давали ему больше, чем иным молодым щеголям смазливая внешность.