– Взгляни, – я протянул свиток Регонду.

Глаза мага округлились, когда он его развернул.

– Тир всемогущий… Это невероятно! Ты понимаешь, что здесь написано?

– Да. Это гоблинский букварь.

– Они обучены алфавиту, который, возможно, старше всех ныне существующих империй. – Регонд отложил свиток и посмотрел на меня. – Мы обязаны найти следы того человека. Пошли за старостой, я хочу с ним поговорить.

Выйдя из полумрака, мы зажмурились. Солнце стояло в зените. На улице было очень жарко. По пути к воротам нам не встретился ни один местный житель, зато изо всех щелей за нами следили любопытные глаза.

У ворот, под навесом, наскоро сделанным из сушеных пальмовых листьев и нескольких палок, лежали два гоблина. Один из них при ближайшем рассмотрении оказался старостой.

– Приветствую тебя, уважаемый, – начал Регонд. – Разреши представиться: мое имя Регонд Вебрийский. Могу я узнать твое?

Староста встал и слегка поклонился:

– Я Крушак, рад знакомству с еще одним человеком.

– Как раз о людях я и хотел с тобой поговорить. Не мог бы ты рассказать подробнее о том синем человеке, который вас всему научил?

– Всё, что знал, я уже рассказал твоему другу, – гоблин растерянно развел лапами.

– Ну, может, хоть что-нибудь?

Гоблин почесал в затылке, поскреб бородку, после чего виновато сказал:

– Прошу простить меня, но я больше ничем не могу вам помочь.

– А что ты говорил о пещере дракона? – решил я повернуть разговор в другое русло.

– Ну… легенды наши повествуют, что давным-давно жил на этой земле дракон, но никто не знал, где его логово. Его замечали у озера в оазисе, но пещеру, в которой он обитал, никто не видел. Потом в оазис пришли людоеды и поселились там, и приблизиться к нему стало вовсе невозможно.

– А далеко этот оазис? – поинтересовался Регонд.

– Он на другом конце аллода, примерно в полудне пути отсюда.

– Как до него добраться? Может, дадите нам проводника?

– Извини, человек, но у меня сейчас каждый гоблин на счету. А к оазису идти я вам вообще не советую. Говорю же, людоеды там.

– Я м-м-могу п-п-проводить! – Пу-Го выскочил как из-под земли. – От м-м-меня п-п-пользы м-м-мало, а ок-к-крестн-н-ности я з-з-знаю, в-в-весь остров из-з-злаз-з-зил.

– Иди, – Крушак только лапой махнул. – Может, свернешь себе шею, хоть жить спокойней станет.

– Я сейчас возьму свою дорожную сумку, и можем отправляться.

– А я в-в-всё уж-ж-же п-п-принес! – радостный Пу-Го достал из-за спины сумку Регонда.

– Может, подождете, пока жара спадет? – сказал Крушак.

– Я их в-в-вдоль скал п-п-поведу, там м-м-можно н-н-найти тень, а воды я уже н-н-набрал.

– Тогда в путь. – Регонд перекинул сумку через плечо и пошел к воротам.

Нам ничего не оставалось, как последовать за ним. Выйдя из поселка, мы пошли на закат. Скалы были отвесными и вздымались прямо из песка шагах в десяти от нас, теряясь где-то в облаках. Мы старались не подходить к ним слишком близко: получить по голове каменным осколком не очень хотелось. Идти было непросто даже мне, что уж говорить о Регонде. Маг начал задыхаться уже через полколокола. Солнце палило нещадно. Я повязал на голову какую-то тряпку, которую дал мне Пу-Го. Регонд накинул капюшон своей мантии, рукавом которой он то и дело вытирал пот, градом катившийся со лба.

Через два колокола ходьбы я понял, что еще немного, и я просто свалюсь с ног. Песок был везде: в каждой складочке одежды, в сапогах, в волосах. Он забирался в каждую щелочку доспехов, которые тяжелели с каждым шагом. Кираса нагрелась так, что до нее невозможно было дотронуться. Регонд шел еле живой. Он падал, не пройдя и десятка шагов, с трудом поднимался и шел дальше. Только на Пу-Го жара, казалось, не производила никакого впечатления. Он бежал рядом со мной и рассказывал последние новости. Так я узнал, что два дня назад у старосты опоросилась свинья, и он теперь самый богатый в деревне. А Уршак научился добывать из камня металл. Когда все новости закончились, Пу-Го стал просто рассуждать о жизни. Похоже, в деревне его никто не слушал, а общительная натура гоблина искала слушателя – и нашла его в моем лице.