Только что узнал, что, кажется, в конце августа Бадаевым пересланы для меня в Ворогово (Енисейский уезд) не то 20, не то 25 рублей. Сообщаю, что я их не получил еще и, должно быть, не получу до весны. За все свое пребывание в туруханской ссылке получил всего 44 руб. из-за границы и 25 руб. от Петровского. Больше я ничего не получал. Иосиф».
В своей рабочей тетради Ю. В. сразу после прочтения письма написал:
«Это письмо можно долго и сладостно комментировать, но нет места и нет времени, пусть этим займутся другие когда-нибудь…»
Сталин не знал, как отплатить Словатинской за ее доброту и помощь. В 1937 году он нашел способ благодарности.
У Словатинской были арестованы сын, дочь, муж дочери… Она осталась одна с двумя малолетними внуками. Но эти события не поколебали ее преданности идеалам коммунизма и лично товарищу Сталину.
Ее внук Юрий Трифонов читал воспоминания Словатинской «со смешанным чувством изумления и горечи». Но, может быть, кто знает, какой-то отсвет давних годов, давних отношений уберег Ю. В. и его сестру от участи многих детей «врагов народа».
Итак, премия третьей степени. Он стал знаменит. О романе «Студенты» писали статьи, устраивали читательские конференции; голова кружилась. Иногда он общался с Твардовским, они даже сиживали вместе в знаменитом пивном баре, что был когда-то на площади Пушкина, там, где теперь пустое место напротив памятника. «И пустое место, где мы любили», – вспоминаю я каждый раз строчку из Бродского.
В начале пятидесятых Ю. В. женился на солистке Большого театра Нине Нелиной, был счастлив, известен и относительно богат. Пожалуй, в те времена и возникли первые враги. Ю. В. вспоминал потом, как ехал в лифте со своим ровесником, тоже начинающим писателем К. и нечаянно поймал ненавидящий взгляд коллеги. Впрочем, ненависть могла происходить и по другой причине: скажем так – по причине «нечистокровности» Ю. В. Отец его был донской казак, мать – еврейка.
«А ты, очкастый, проходи мимо! У очкастых собачья кровь! А ты, полуочкастый, проходи мимо! У полуочкастых кошачья кровь!» (Ю. Трифонов «Время и место»). Мне пришлось слышать, как в Институте мировой литературы критик В. Кожинов рассуждал о том, что самые опасные – это полукровки, такие, как Трифонов, например, они опаснее даже Эренбурга.
Получив премию, Ю. В. купил машину «Победа», но ездить на ней не захотел и вскоре продал без сожаления – понадобились деньги.
Но одно воспоминание томило его всю жизнь: на деньги из этой же премии он купил подарок вернувшейся из лагеря матери – огромную палехскую шкатулку. Притащил домой, ввалился торжественно на кухню, хотел сказать: «Вот вам штучки-дрючки с нашей получки» и осекся. Мать и сестра в застиранных и залатанных домашних платьях сидели у кухонного стола и ели со сковородки жареную картошку.
«Какой же я был идиот!!»
Нет: просто был очень наивным «теленком», мечущимся по прекрасному зеленому лугу.
Недолго метался. Деньги быстро кончились, от экранизации «Студентов» он отказался, считая зазорным эксплуатировать одну и ту же тему, и вообще ему думалось, что каждый его роман будет напечатан в «Новом мире», а Нине, по его словам, «казалось, что он каждый год будет получать премию».
Вышло по-другому, совсем иначе.
А. Т. Твардовский неодобрительно отнесся к идее романа «Аспиранты» и вообще как-то вдруг охладел, смотрел отчужденно. С ним такое случалось. Были и другие обстоятельства, делавшие жизнь в Москве невыносимой.
Его всегда привлекала пустыня, еще со времен детского увлечения Сенкевичем.[75] Сестра работала в Туркмении, и он решил поехать туда, собрать материал о строительстве Главного туркменского канала, отойти от московской жизни. Множество записных книжек заполнены рассказами людей, техническими подробностями земляных работ. Роман «Утоление жажды» после многих переделок и доделок появился в 1961 году в журнале «Знамя». Критикой был встречен кисло. Огромный кусок жизни – десять лет, казалось, исчез без следа, как уходит в песок вода.