Вражеские истребители проскакивали Волгу и преграждали путь нашим немногочисленным Якам, не давая им возможности вступать в бой с бомбардировщиками и мешать сбрасывать бомбы на головы защитникам Сталинграда.

Наши зенитчики зачастую стреляли с опаской, рискуя подбить свои машины, поэтому стреляли наверняка, будучи уверенными, что поблизости нет краснозвёздных самолётов.

В короткие затишья политработники не теряли времени зря, они умело отрабатывали свой хлеб, причём лучшие куски. В траншеях читали свежие газеты, донесения об успехах отдельных бойцов и целых подразделений на полях военных действий, при этом отдельно подчёркивали героические подвиги, при которых ценой самой жизни бойцы уничтожали врага. Поднимали боевой дух и закладывали зёрна самоотверженности, натаскивали нас, боевых псов, на команду «фас». Мы и сами в ту пору рвались в бой и без их науськиваний, а эти подстрекательские беседы только оскорбляли наш благородный юношеский пыл и стремления к самопожертвованию, и мы даже недоумевали, что нас всё время тормозят.

Сегодня у нас в батальоне появился работник финансового отдела. Он вёл запись воинов, желающих делать переводы с расчётной книжки по аттестату родителям или другим лицам по желанию военнослужащего на определённый срок. Мои родственники, в том числе и моя бедная мама, были на оккупированной территории в Брянской области. По этой причине я не мог ей помочь деньгами, и тогда я, очень кстати, вспомнил о родной тёте Акулине Анисимовне, проживающей в Свердловской области, и оформил ей перевод на 250 рублей на шесть месяцев, которые она получала и которые ей очень пригодились в те невероятно трудные времена.

Довольно часто вражеская дальнобойная артиллерия вела по левому берегу Волги интенсивный обстрел, особенно после облёта самолёта разведчика, а также по наводке немецких наблюдателей, которые засекали движение нерадивых солдат на нашей стороне.

Наши реактивные установки «катюши» также не оставались в долгу, приводили врага в трепет своими сокрушительными ударами, наносимыми ответным огнём по выявленным точкам неприятеля. После каждого удара «катюши» вынуждены были мгновенно покидать это место. Потому что враг не дремал, цель передвижных комплексов обнаруживалась и обстреливалась с явной остервенелостью. Артиллеристов, к счастью, на том месте уже не было. Отстрелявшись, они мгновенно уходили из-под обстрела в другое место; таких тайных гнёзд вдоль левобережья Волги у них было много, поэтому наносить удары по врагу они не боялись и делали всё, чтобы облегчить нашу участь и помочь нашим войскам в Сталинграде, особенно в критические моменты или в случаях артподготовки.

Как только зашло солнце, на землю спустился вечерний мрак, а вечер в ту памятную ночь, вторника 22 сентября 1942 года, был пасмурный и сырой, небо было окутано сплошь тучами, погода явно нелётная, но кто врага разберёт и кто запретит. По всем визуальным признакам ночью на землю должен пролиться дождь.

Нас, весь пулемётный батальон, в очередной раз в полном снаряжении и при строжайшем соблюдении мер защиты обнаружения подвели к пристани. События предстоящей ночи могли индивидуально сложиться для каждого из нас. Многие бойцы были сосредоточены и мрачны. Видимо, каждый из нас, или почти каждый, почувствовав в себе дремлющий дух православной веры, просил прощения у Бога за свершённые им грехи в прошлом и умолял его в молитве о спасении души. Я был не исключением. Это уж у нас, крестьян, заложено природой: веришь ты в Бога или сомневаешься, но в трудную судьбоносную минуту всегда вспоминаешь его с благодарственной надеждой.