И чем чаще над головами пролетали полицейские авиетки, призывая расходиться, тем крепче становилось это единение.

– Тони, слышь. – Сзади неожиданно подошел старший О’Нейл. – Потолкуй с ветеранами, а? Они свою баррикаду собрались делать, но смысл-то какой? Подтягивались бы сюда, к нам. У них и собрать-то ее не из чего.

– Вы хотите, чтобы герои войны встали рядом с вами под знамена с серпом и молотом? – хмыкнул Тони.

– Да какая, к чертям, разница, под какие знамена? – пожал плечами О’Нейл. – Потолкуй. Чё они, в самом деле, не люди, что ли?

Аргумент, несомненно, был веским. Тони снова хмыкнул и отдал лом О’Нейлу. Кира оказалась тут как тут.

– Я с тобой! – выпалила она почему-то с испугом.

– Ты чего? – удивился Тони.

– Там мертвяки. Вдруг им не того, что ты приперся.

– Так. Все люди братья. – Тони указал на лозунг, натянутый поперек улицы. – Кто писал?

– Наши, конечно, – неуверенно усмехнулась Кира. – Чё, и мертвяки братья?

– Я думаю, их тоже имели в виду.

– Я все равно с тобой, – упрямо повторила она.

Тони решил, что она не помешает. Ветераны – не старые девы с ханжеской моралью, им молодая девчонка должна понравиться.

По дороге он придумал несколько веских аргументов и приготовился искать старых генералов, возглавлявших миссию героев войны, уверенный, что они стоят где-нибудь в стороне, на Бэк-Черч-лейн, и в строительстве баррикады (совершенно жалкой, надо признать) участия не принимают. И надо же было такому случиться, что, свернув за угол, он лицом к лицу столкнулся с агентом Маклином! Но не это на минуту лишило его дара речи, а то, что агент шел ему навстречу вдвоем с доктором W. Доктор только что откинул на лоб большие слишком темные гогглы и держал за руль моноциклет – неплохо для человека, разменявшего девятый десяток…

Маклин тоже не ожидал увидеть Тони – брови у агента поползли вверх, он глупо хлопал глазами и ничего не мог выговорить, потому что ловил ртом воздух. А доктор искал пути отступления, но напрасно – на тротуаре за их спинами никого не было, а бегство в сторону железнодорожных путей с застывшими на них вагонами вызвало бы еще больше вопросов и подозрений. Тем более толкать перед собой моноциклет…

– Здравствуйте, агент Маклин, – наконец выговорил Тони и повернулся к доктору: – Здравствуйте, доктор Уотсон.

– Что вы здесь делаете, Аллен? – Агент забыл поздороваться и смерил Тони взглядом.

– Предположительно то же, что и вы, – усмехнулся Тони.

– Э… – протянул доктор – на его лице не дрогнул ни один мускул. И вовсе не по причине завидной выдержки доктора. – А вы имеете честь меня знать?

– Я читал ваши «Записки» еще подростком. И даже вырезал ваш дагер из газеты. – Тони улыбнулся широко и искренне. В данном случае говорить правду было легко и приятно. – Позвольте представиться, меня зовут Тони Аллен. А это – Кира О’Нейл, моя подружка.

– Драсте, сэр, – почему-то робко пробормотала Кира. И даже изобразила что-то вроде книксена – в брюках не вполне изящного.

– Я пришел сюда по поручению ее отца, – продолжил Тони, не давая им опомниться. – Он из штаба докеров. Представителей компартии, разумеется.

– Вы коммунист, Аллен? – В глазах агента Маклина щелкали мысли, одна за другой.

– Ни в коем случае. – Тони энергично помотал головой. – Я лишь ухаживаю за дочерью коммуниста. Но, вы же понимаете, отказать отцу своей подружки я не могу.

– Я слышал, что вы имеете много сомнительных знакомых. Так в чем же состоит поручение, которое вы взялись выполнить?

– Докеры предлагают ветеранам встретить марш сэра Освальда возле баррикады на Кристиан-стрит. Согласитесь, стратегически это было бы правильно. И – ¡No pasarán!