Они двигались, переплетались, скручивались, мерцали серебристым светом, и я знал: это не просто случайные потоки магии – это сама суть бытия. Я был частью этого узора. Леди Анабель все еще стояла неподвижно, ее плащ мягко струился в воздухе, как будто он был сделан не из ткани, а из теней, которые бесконечно двигались. Она смотрела на меня с удовлетворением, тем самым взглядом, которым смотрит мастер на ученика, когда тот наконец понял основную истину. Но она ошибалась, я не был ее учеником. Я не собирался быть ее инструментом.

Макс молчал, но я буквально чувствовал его тревогу. Он смотрел то на меня, то на Анабель, и по выражению его лица я понял, что он не знает, кого из нас боится больше.

Кира тоже не двигалась. Она стояла чуть позади меня, ее плечи были напряжены, лук все еще был в ее руке, но тетива не была натянута – она не знала, стоит ли стрелять.

Она видела, что со мной что-то не так. Она сомневалась. Не во мне, а в том, что я остался собой. Грудь сдавило холодными пальцами этого чувства, но я не мог сейчас думать об этом. Я должен был узнать другое.

Я смотрел на Анабель, стиснув зубы. Вокруг воздух мерцал, время здесь не просто шло, а вибрировало, как будто само не знало, в каком направлении двигаться. Далеко внизу слышался глухой скрежет гигантского механизма – я не столько слышал его, сколько ощущал эхо этого звука в своих костях.

– Но зачем тебе все это? – спросил я, стараясь сохранять спокойствие, но не скрывая раздражения. – Разрывы, вся эта нестабильность. Ради чего?

Анабель чуть склонила голову набок, и в ее глазах блеснуло что-то похожее на удовлетворение. Она протянула руку в воздух, и перед ней, словно из пустоты, появилась тонкая серебристая нить времени. Но не она дотянулась до нее – нить сама отозвалась на ее присутствие и задрожала. В тот же миг мир вокруг дрогнул, будто кто-то провел ладонью по поверхности воды.

Я моргнул – и передо мной больше не было разрушенного Кроуфорда. Я увидел его прежним: чистые улицы, свет фонарей, прохожие, не спешащие по своим делам, смеющиеся дети. Я знал, что это прошлое. Знал, что это лишь иллюзия. Но на мгновение все выглядело таким реальным, что в горле встал ком.

– Видишь? – голос Анабель был мягким, почти ласковым.

Я молча кивнул. Где-то в глубине пальцев тянуло, и я сам не заметил, как протянул руку к другой нити, что парила в воздухе. И тогда я понял. Я не просто видел это – я мог изменить все.

Сердце сжалось, когда я осознал, что если бы я потянул эту нить сильнее, то, возможно, мог бы вернуть все. Вернуть тех, кто погиб. Вернуть мир таким, каким он был.

Но стоило этой мысли укрепиться в сознании, как Анабель подняла руку. Все вокруг резко дернулось и вернулось в реальность. Кроуфорд снова стал руинами, разломы остались зияющими дырами в пространстве. Нить, к которой я потянулся, разорвалась, и я тут же ощутил, как что-то тяжелое давит мне на плечи, словно невидимые руки пытаются удержать меня в настоящем.

– Ты слишком неопытен, чтобы играть с этим, Итан, – голос Анабель был уже не мягким, а строгим. – Ты только начинаешь понимать, что значит быть частью потока. Но если ты начнешь тянуть за нити слишком резко, тебя просто разорвет.

Я стиснул зубы, чувствуя, как внутри закипает злость. Она снова пыталась мной манипулировать, снова пыталась контролировать.

– Ты не понимаешь, – выдохнул я. – Я уже видел то, чего ты не видишь.

Анабель усмехнулась, ее взгляд был странно теплым, но от этого мне стало только тревожнее.

– Ты видел лишь часть, Итан. А я видела все. Я видела, как люди, которых можно было спасти, умирают. Как целые эпохи исчезают. Как время забирает все. И ты думаешь, что это естественный порядок вещей? Это всего лишь одна из версий.