Было подозрение, что ёлкин муж всё выдумывал про сватовство и просто так себе на пряник зарабатывал раз в год. Но и ёлки он выбирать умел, тут никто не спорил. Так что, если и врал мужичок, то на радость всем. Как лицедей театральный или художник в газете.

В Улюлюйске было два новых года ещё до того, как пришли большевики и начали жить лучше и веселей.

Ещё в начале своего пути специально перелопатил два пуда веснописей, чтобы составить таблицу или формулу соответствий дат. Но мои предшественники этим не особо заморачивались и могли писать год по любой системе счисления. И только с 1919 года начинается хоть что-то вменяемое.

Дело в том, что вся Русь вела счисление от сотворения мира. А Улюлюйск – от сотворения Улюлюйска. И если в Нижнем Новгороде или Пскове был 5029 год, то у наших предков – 7513. Таким образом получалось, что вначале был Улюлюйск, а только потом появился мир.

На этот парадокс обратили внимание ещё во времена первых Романовых, и случился небольшой скандал. Получалось, что раз Улюлюйск раньше всего мира, то именно он породил Романовых и Ербохомохоль. С первым можно было мириться, со вторым – нет.

И только в петровские времена удалось хоть как-то синхронизировать календари и длину бород с остальной Россией. Так появились Самый Новый год (петровский) и просто Новый год (улюлюйский). Дата у него плавающая, связанная с особым календарным складом.

Потом случился 17-й год и подарил Улюлюйску ещё два новых года. Я же говорил, что Улюлюйск – место радости. Это ещё наши предки знали.

Улюлюйцы готовы любое событие превратить в массовое гуляние. Но есть праздники, которые не прижились. Например, День избавления от гнид.

В 1919 году английские интервенты решили захватить Улюлюйск. Двигались они через поганые земли Ербохомохля, разумеется. Но англичанка решила применить хитрость и вначале подавить наш гордый Улюлюйск биологически. Для этого с аэропланов и дирижаблей стали забрасывать города мешками со вшами. Даже требюше под это дело построили и атаковали приграничье.

Улюлюйцы зачесались и погрустнели. Но тут появился комиссар Пинский. Годы Первой мировой сделали из обычного студента-ботаника мощного врача, который мог бы стать украшением любого Генштаба.

Пинский здраво рассудил, что раз у бритишей есть биологическое оружие, должно быть и противоядие на случай, если порвётся мешок со вшами. И расположен склад со всем этим добром явно у границы.

Тогда Пинский собрал отряд пластунов и нарядил их в медвежьи шкуры, любовно реквизированные из барских усадеб. Обратившись в медведей, пинские спокойно перешли границу и скоро нашли склад.

Тут и проявился истинный гений. Пинский знал, что скоро должен пойти мощный атмосферный фронт, который в Улюлюйске зовут «враждебные вихри». Он дождался первых дуновений этого фронта и вместе с бойцами взорвал склад.

Ветер поднял облако дуста и понёс его в Улюлюйск и окрестности. Так всего за пару дней наш край избавился от паразитов. Англичанка расстроилась и ушла.

Пинского потом сделали комиссаром здравоохранения и даже ввели тот самый «День освобождения от гнид». Но праздник как-то не прижился, и помнят о нём только старики да веснописцы всякие.

В западных областях Улюлюйского края был интересный обычай – «изгнание инолешего». Считалось, что летом леший Ербохомохля приезжает на огромной подводе, чтобы собрать все шишки-желуди, выловить лягушек, чтобы они пели на его свадьбе, да заодно прихватить рыб с икрой. Приезжает он на огромной телеге с ларями и бочками, да при этом постоянно курит.