Пока что здесь можно высказать предположение, что в Cod.

lat. 13 448 (p. XII) Национальной библиотеки содержатся «Сентенции» Вильгельма Сен-Тьерри. Начало этого сборника из 102 листов очень дефектно и неразборчиво. На листе l имеется маргинальное примечание «Tractatus de fiele, spe et caritate», написанное более поздней рукой. В сочинении речь идет о вере и любви.

Вера, «ceterarum omnium virtutum initiatrix» (fol.1), рассматривается сначала как акт веры, а затем как содержание веры. В последнем случае на первый план выходит учение о Троице, аналогичное «Aenigma fidei». Изложение темы очень вдохновляет, а его теплый, интимный тон напоминает стиль письма Вильгельма Сен-Тьерри. В изложении содержания веры это произведение афоризмов вновь и вновь возвращается к субъективному элементу веры, к убеждению, подобно тому, что мы видим в «Aenigma fidei».

Важным мистиком, чья деятельность распространилась уже на XIII век, был Томас Галло (Галлус), ранее каноник и преподаватель теологии в церкви Святого Виктора, затем приор, а затем аббат церкви Святого Андрея в Верчелли (†1246?)267 Он перевел на латынь труды Псевдо-Дионисия, прокомментировал их и, прежде всего, предложил сумму мистицизма в своем объяснении Песни Песней. Денифле268 поднял вопрос о том, не был ли Фома из Верчелли также автором большого рукописного трактата «De differentia mundane theologie atque divine» вместе с соответствующим комментарием к псевдоаристотелевскому трактату «De coelesti hierarchia». Важность этого человека заключается в том, что он «соединил августиновский мистицизм викторианцев с мистицизмом ареопагитов и привел к Бонавентуре, а также к более позднему развитию мистицизма у Эккехарта, Таулера, Ясусбрука и Николая Кузского.

Краткая характеристика научных течений и тенденций, возникавших и часто противостоявших друг другу в эти периоды, будет также полезна для определения среды, в которой происходило развитие схоластического метода в века ранней схоластики и перехода к высокой схоластике. В то же время здесь можно будет узнать личности и явления, которые не упоминаются в специальном разделе этого тома.

Прогресс, движение вперед в научной сфере, часто обусловлен столкновением различных направлений и методов работы. Особенно в переходные периоды и во времена научного брожения часто сталкиваются две крайности: крайне прогрессивное направление, преданное новым идеям, и реакционная, чрезмерно консервативная партия. В XI веке мы сталкиваемся с контрастом между гипердиалектиками, чрезмерно растягивающими соотношение, и антидиалектиками, которые в борьбе с этим чрезмерным растяжением соотношения однобоко подчеркивали auctoritas и позволяли себе увлекаться до такой степени, что принципиально боролись с диалектикой и профанными науками. Более спокойные люди, такие как Ланфранк и, прежде всего, Ансельм Кентерберийский, нашли правильный центр между этими крайностями, установили равновесие между auctoritas и ratio и таким образом обеспечили здоровый прогресс в научной мысли и работе. Однако научный труд всей жизни Ансельма, его гениальный синтез auctoritas и ratio не разрешил окончательно этот конфликт крайностей. XII и начало XIII века также стали ареной противоборства научных тенденций. Представители профанных дисциплин, диалектики, часто впадали в крайность односторонней переоценки и акцентирования внимания на диалектике в ущерб содержательным и традиционным аспектам; С другой стороны, в кругах, исповедующих более консервативное и позитивное богословское направление или руководствующихся практическими и мистическими точками зрения, во многих областях стало заметно обоснованное недоверие к диалектике и диалектикам, что в пылу борьбы нередко приводило к защите и даже отказу от диалектики и профанных наук в целом.