Таким образом, исторические знания изначально представляли собой основу мировоззрения, без которого было бы невозможно постичь закономерности развития окружающего мира и человеческой личности в нем.

Постепенно формировались представления об истории народов и государств как циклическом чередовании взаимосвязанных событий. Еще в Древней Греции и Древнем Риме получила признание идея вечного изменения в природе и обществе, было обращено внимание на последовательную смену форм государственного устройства, хозяйственных укладов, нравов и обычаев. В то же время в восточной философии история трактовалась как бесконечная цепь трансформаций человеческой сущности в границах того или иного божественного, космического и социального единения. С распространением христианства в библейской традиции сложились представления об истории как универсальном процессе, ограниченном человеческим бытием в земном мире и продолжающемся спасением души в царствии небесном.

В эпоху европейского Просвещения достижения рационалистической философии позволили определить историю человечества как безграничный процесс познания, а к середине XIX в. это понимание истории расширилось гегельянским определением эволюционизма как прогресса абсолютного духа в осознании свободы. В этот же период крупнейшие представители «государственной школы» российской историографии, прежде всего С.М. Соловьев, Б.Н. Чичерин и К.Д. Кавелин, в своих исследованиях уделяли особое внимание роли личности в истории. Так, выдающийся историк России С.М. Соловьев отмечал: «Для истории нет возможности иметь дело с народными массами, она имеет дело только с представителями народа … когда народные массы приходят в движение… на первом плане являются вожди, с которыми история преимущественно и должна иметь дело». Видный отечественный историк второй половины XIX в. К.Н. Бестужев-Рюмин указывал на необходимость изучения исторического процесса в масштабе всего человечества. Он писал: «Всеобщая история только тогда станет в полном смысле всеобщей, когда она будет обнимать все народы, не пренебрегая и теми, которые почему-либо не успели развиться».

Уже на рубеже ХХ в. прочно сформировалось представление о неоднозначности и неодномерности познания исторического процесса и самого объекта исторического исследования лишь посредством какой-либо детерминируемой историко-философской системы (например, марксистской абсолютизации эволюции материальной культуры и технологий, определяющей общественное и духовное развитие общества в форме закономерных смен общественно-экономических формаций). Видный социолог и публицист Н.Я. Данилевский сформулировал теорию общей типологии культур, согласно которой всемирной всеобъемлющей истории существовать не может, а в истории человечества выделяются обособленные, локальные культурно-исторические типы (цивилизации), которые находятся в непрерывной борьбе друг с другом и с внешней средой; и так же как биологические виды, они проходят предопределенные стадии становления, старения и неизбежного распада. Эта концепция «морфологизма» истории, совмещенная с ницшеанством, в дальнейшем была развита германским философом О. Шпенглером в знаменитой работе «Закат Европы». Он доказывал, что единой общечеловеческой культуры быть не может, а каждому культурному социуму заранее определен срок (около 1 тыс. лет), зависящий от внутреннего цикла жизни. Умирая, культура перерождается в цивилизацию, которая является противоположностью культуры и ее заключительной стадией. С одной стороны, цивилизация – это эквивалент мертвой «протяженности» и бездушного «интеллекта» (технологической революции), а с другой – она порождает «массовое общество» безликих потребителей. Согласно О. Шпенглеру переход от культуры к цивилизации означает переход от творчества к бесплодию.