Появление монгольских всадников зимой 1236–1237 гг. в лесных дебрях, куда прежде никакие кочевники не проникали, явилось великим потрясением. В 1237–1238 гг., а затем вновь в 1239–1241 гг. они разоряли русские города и деревни, вырезая всех, кто осмеливался оказать сопротивление. Северо-Восточная Русь и Новгород сделались данниками Золотой Орды, центром которой был город Сарай в Нижнем Поволжье. Литва избежала этой участи. Монголо-татар не интересовали леса и пашни – им нужны были деньги, ремесленники и подростки для пополнения вооруженных контингентов. Русь была обложена данью. В 1257 г. с помощью привезенных китайских специалистов монголо-татары провели первую всеобщую перепись населения и, исходя из ее результатов, разложили обязательства по выплате дани. Как и в Китае, основной единицей обложения являлся двор. В дополнение к этому на все товары, обмениваемые посредством торговли, был введен налог с оборота (тамга). Каждый город был обязан брать на постой монгольских чиновников-баскаков с вооруженной охраной, занимавшихся сбором дани и тамги, набором «рекрутов»-подростков. В XIV в. сбор дани постепенно сделался делом самих русских князей, которые и возили ее в Орду.

Монгольский хан стал бесспорным личным сувереном страны. В русских документах после 1240 г. он обычно именуется царем или цезарем, т. е. титулами, которые прежде предназначались императору Византии. Ни один русский князь не мог вступить в свои права, особенно если речь шла о великокняжеском престоле, не заручившись предварительно ярлыком – документом о разрешении монгольского хана властвовать. Князья находились под надзором ханских агентов и под бдительным оком своих соперников – претендентов на ярлык. Любой неверный шаг, недоимки при сборе дани вели нередко к вызову в Орду, потере ярлыка, если не хуже. Князья, поддерживавшие порой народ против сборщиков дани, могли рассчитывать на то, что в подавлении народных волнений вместе с монголо-татарами примут участие русские князья, как это было, например, в 1327 г. в Твери, когда московский князь, приходившийся тверскому племянником, выставил рядом с монгольским отрядом московское воинство.

В этих обстоятельствах беспринципность и безжалостность, подозрительность и коварство стали в Северо-Восточной Руси политическими добродетелями. Вече, никогда не имевшее особой силы на северо-востоке страны, вслед за недолгой полосой подъема в XII в. переживало упадок. Монголы, видя в нем средоточие народного недовольства, вынуждали князей от него избавиться. К середине XIV в. вечевой строй почти прекратил здесь свое существование. С ним исчез единственный институт, способный в какой-то мере обуздывать держателей политической власти.

Русская жизнь ожесточилась. Сформировалось отношение к государству как к силе, чуждой народу, забирающей все, до чего только сможет дотянуться, а взамен ничего не дающей. Однако за ним стоит вооруженная мощь, причем безжалостная и часто нерациональная, не заинтересованная в процветании и развитии земель и населения.

В XIV в. московские князья, в основном в борьбе с Тверью, закрепили за собой право на великокняжеский ярлык. В конце столетия они стали рассматривать великое княжение как свою естественную привилегию. XV век был временем, когда Русь фактически превратилась в единое государство. Удельные княжества потеряли свою самостоятельность и подчинялись одно за другим московскому князю. Присоединением Новгорода был сделан важнейший шаг к созданию общности, которая в XVI столетии получила название Россия. В 1480 г. Русь освободилась и от уже ставшего почти формальным монголо-татарского политического контроля.