Его преемником в 799 году от основания Рима стал Вентидий Куман, при котором начались волнения; и с этого времени Иудея почти не знала мира вплоть до своего полного опустошения.

Во время праздника Пасхи произошел первый бунт, вызванный наглостью одного римского солдата. Прокуратор, вызвав все находившиеся в его распоряжении войска, чтобы подавить мятеж, который из-за бесчисленного множества иудеев, собравшихся в Иерусалиме на праздник, казался опасным, навел на мятежников такой ужас, что каждый думал только о бегстве; а поскольку проходы были узки, а толпа – огромна, двадцать тысяч иудеев погибли, раздавленные в давке.

Среди евреев всегда была закваска мятежного духа. Некоторые из самых ярых убили на дороге одного из рабов императора и украли его. Куман наказал это убийство военной казнью и отправил войска разорять страну, где оно было совершено. Во время грабежа один из солдат нашел книги Моисея и публично разорвал их. При виде этого нечестия иудеи оживились и в большом количестве отправились просить правосудия у интенданта, который в то время находился в Кесарии. Ему посоветовали погасить огонь зарождающейся смуты казнью виновного солдата, и движение было утихомирено.

Старая вражда между самаритянами и иудеями стала причиной третьих беспорядков [15], которые едва не привели к войне. Галилеяне обычно проходили через Самарию, направляясь на праздники в Иерусалим.

Когда они шли группой, самаритяне устроили засаду и вступили в бой, в котором несколько галилеян были убиты. Галилейские вожди обратились с жалобами к Куману, который, будучи привлечен деньгами самаритян, не обратил на них внимания. Этот отказ в справедливости озлобил дух обиженных. Множество иудеев встало на их сторону в споре, который касался свободы священного поклонения. Они бросились к оружию, несмотря на уговоры старейшин и судей народа, и, призвав на помощь Елеазара, предводителя шайки разбойников, разорили несколько селений в Самарии и все подожгли. Куман собрал войска и провел сражение, в котором несколько иудеев были убиты, а многие взяты в плен. Тревога охватила весь Иерусалим. Когда руководители города увидели, насколько велика опасность, они покрылись мешковиной и пеплом и так много сделали своими молитвами и мольбами, что в конце концов убедили мятежников сложить оружие. Елеазар удалился в крепости, которые служили ему обычным убежищем, и с этого времени, как отмечает Иосиф, Иудея наполнилась бандами разбойников.

Война была таким образом утихомирена, но ссора не закончилась. Самаритяне, вероятно, в сотрудничестве с Куманом, передали дело в суд Нумидия Квадрата, правителя Сирии, который отправился на место происшествия, чтобы лично разобраться в ситуации и выяснить ее суть. Он признал виновными все стороны, но, тем не менее, поступил с ними по-разному. Иудеев, пойманных с оружием, он велел повесить на кресты, а великого понтифика Анания, обвешанного цепями, и Анана, его сына, занимавшего высокий пост, отправил в Рим. Что касается Кумана и самаритян, то он не взял на себя ответственность осудить или оправдать их, а приказал им самим отправиться в Рим, чтобы выступить перед императором. Вскоре они одержали победу благодаря заслугам вольноотпущенников, которых они поставили на службу своим интересам. Но иудеи нашли ревностного защитника в лице молодого Агриппы, который действовал в их пользу с Агриппиной. Иметь на своей стороне Агриппину означало быть уверенным в Клавдии. В результате суда трое главных лидеров самаритян были приговорены к смерти, а Куман – к изгнанию.

Решение, о котором я говорю, не могло быть вынесено до аврала в Риме 8o3 года, и М. де Тиллемон склонен относить к этому же году изгнание иудеев из Рима по приказу Клавдия, которое, похоже, было естественным следствием бедствий в Иудее.