Радамист не смирился с окончательной потерей Армении [8]. Эта корона стала причиной непрерывных войн между ним и Тиридатом, с переменным успехом, пока наконец, уже во времена правления Нерона в Риме, он не понес наказания за все свои преступления и не был казнен по приказу своего отца Фарасмана как виновный в измене.

Смерть Радамиста не положила конец смутам в Армении. Римляне при Нероне проявили больше решимости, чем при Клавдии, и не желали оставаться простыми зрителями событий, происходивших в этой стране. Отсюда возникли серьезные столкновения между ними и парфянами, о которых мы расскажем в свое время.

Боспор также доставил Клавдию некоторые беспокойства, которые в итоге разрешились к его полному удовлетворению. Как я уже говорил, он поставил царем этой области Митридата, потомка знаменитого царя того же имени, так долго воевавшего с римлянами. Однако буйный и честолюбивый нрав этого боспорского царя привел к тому, что римляне изгнали его из владений, а на его место поставили его брата Котиса. Бегство и крушение судьбы не сломили дух Митридата. Он обошел все варварские племена тех краев, сначала ища у них убежища, а затем пытаясь склонить их поддержать его дело и помочь вернуть царство. Таким образом ему удалось собрать войско. Но все его усилия оказались тщетны. Разбитый и лишенный всех средств, он решил броситься в объятия Эвнона, царя аорсов, который ранее заключил союз с римлянами против него, и попытался сделать этого правителя своим заступником перед Клавдием.

Он внезапно явился перед Эвноном в одеянии, подобающем его несчастной участи, и, пав на колени, сказал: «Перед тобой [9] – Митридат, которого римляне так долго ищут напрасно. Поступай с наследником Ахеменидов, как тебе угодно. Это звание – единственное преимущество, которого не смогли лишить меня враги». Эвнон, тронутый участью столь знатного просителя и восхищенный гордостью, которую тот сохранял в несчастье, с участием поднял его, похвалил за доверие к его великодушию и пообещал заступиться за него перед римским императором. Он действительно написал Клавдию, умоляя его о милосердии к Митридату, который соглашался на любые условия, прося лишь избавить его от позора триумфа и смерти.

Клавдий вообще был склонен проявлять милосердие к иностранным правителям. Но он был раздражен против Митридата и колебался: принять ли его предложение, пообещав ему жизнь, или продолжать преследование, пока не захватит его силой оружия, чтобы учинить над ним показательную расправу. Его советники указали ему на трудности и малую пользу от войны в таких диких землях, как окрестности Меотиды. Поэтому он последовал их совету и ответил Эвнону, что Митридат заслуживает величайших кар, и что у римлян достаточно сил, чтобы наказать мятежника, но что правило Рима всегда заключалось в том, чтобы проявлять столько же снисхождения к молящим о пощаде, сколько твердости и суровости к вооруженным врагам; что же касается триумфа, то он предполагает победу над царями и народами, оказавшими сопротивление, а беглец без убежища и средств не достоин такой чести.

Митридат был доставлен в Рим, и, представ перед императором, сохранил свою гордость. Когда Клавдий заговорил с ним угрожающе, он ответил: «Меня к вам не отправляли – я вернулся сам. Если сомневаетесь, верните мне свободу и попробуйте снова поймать». Он переносил унижения своего положения с бесстрашным видом и ничуть не смутился, когда его поставили у ораторской трибуны, выставив на потеху толпе. Это событие относится к 800 году от основания Рима.

Смерть Агриппы, царя Иудейского, случившаяся в 795 году от основания Рима, внесла перемену в положение Иудеи [10]. Но прежде чем говорить об этой перемене, необходимо завершить здесь то, что мне осталось сказать об Агриппе, о котором мне уже не раз приходилось упоминать. Я отмечал его приверженность религии отцов, его склонность к роскоши, доходившую до излишеств. Вот пример его мягкости.