В этом перечне, который приводит Дион, нет упоминания об Италии, потому что она рассматривалась не как провинция, а как царица и госпожа провинций. Она продолжала управляться так же, как до изменений в республике. Все её жители были римскими гражданами, и каждый народ, каждый город имел своих магистратов, которые в важных случаях обращались в Рим к сенату и римским магистратам или к главе империи.

Следует также отметить, что в упомянутом разделе учитывались только территории, находившиеся под прямым управлением республики. В пределах империи существовали свободные города и народы, а также царства, такие как Иудея под властью Ирода или Мавритания, где правил Юба, женившийся на Клеопатре, дочери Антония. Эти цари и народы не считались подданными, хотя и жили под защитой и в зависимости от Римской империи. Впоследствии все эти земли постепенно были превращены в провинции, что увеличивало долю императоров, а не сената.

Наконец, замечу, что распределение провинций, проведённое Октавианом, не было неизменным. Он сам отобрал Далмацию, где вспыхнула серьёзная война, а взамен отдал сенату Кипр и Нарбонскую Галлию. При его преемниках также происходили различные изменения, о которых мы расскажем в своё время.

Такова была первая оговорка, с помощью которой Октавиан, по крайней мере внешне, ограничил безграничную власть, предоставленную ему сенатом. В том же духе он добавил ещё одно ограничение – по сроку. Он согласился принять верховную власть только на десять лет и с присущей ему искренностью заявил, что если за меньший срок ему удастся привести республику к стабильному и прочному состоянию, он не станет дожидаться истечения этого срока и сложит полномочия. Однако это были лишь слова. По истечении десяти лет он продлевал свою верховную власть то на пять, то на десять лет и сохранял её до конца жизни. Его преемники, получавшие империю без временных ограничений, а пожизненно, тем не менее сохранили след этих десятилетних сроков, отмечая каждые десять лет торжественные празднества, как бы в честь обновления верховной власти в их лице.

Раздел провинций между Октавианом и сенатом был утверждён 13 января, а 17 января Октавиан получил имя Август. Было легко принять новое имя, которое стало бы почётным титулом, не вызывая ненависти или ассоциаций с тиранией. Сначала он думал о имени Ромул, которое, как ему казалось, могло бы внушить уважение к нему как ко второму основателю Рима. Но Ромул был царём, притом деспотичным, навлёкшим на себя месть сенаторов. Октавиан опасался, что это имя вызовет неблагоприятные и даже роковые ассоциации. Он предпочёл имя Август, которое, по смыслу слова, означает лицо или предмет, освящённый религией и как бы близкий к божеству. Планк, несомненно, по согласованию с ним, предложил это имя, и сенат торжественно его утвердил. Это имя перешло к его преемникам, но хотя оно стало общим для всех, кто обладал верховной властью в Римской империи, в истории оно осталось связанным именно с тем, для кого было придумано и кто носил его первым. Под этим именем мы и будем в дальнейшем называть принцепса, которого до сих пор именовали Цезарь Октавиан.

Кажется, что седьмое консульство Августа, а если говорить с полной точностью, 7 января года этого седьмого консульства, следует считать датой изменения формы римского правительства. Во всём, что происходило до этого, можно видеть лишь акты насилия, не отменявшие прав сената и народа, готовых возродиться, как только насилие прекратится. Но по декрету, о котором мы говорим, сенат отказывается от осуществления верховной власти и передаёт её Октавиану. Несмотря на молчание историков, нельзя сомневаться, что этот декрет был утверждён голосованием народа, собравшегося торжественно. Октавиан был слишком внимателен и осторожен, чтобы пренебречь такой важной формальностью. Таким образом, осуществление верховной власти передаётся одному лицу двумя сословиями, которым она принадлежала, и вместо республиканской формы правления устанавливается монархическая.