1) некоторая намеченная и считающаяся с изменившимися условиями неизвестная до того времени цель народной деятельности;

2) соответствующая этой цели новая организация в самом широком смысле этого слова;

3) изменение вследствие этого морального, интеллектуального и бытового характера народа.

Помимо этого следует заметить, что, не желая разрывать естественную связь между отдельными событиями и отношениями, но стремясь представить их на общем, реальном фоне и справедливо оценить, мы должны изобразить каждый исторический период особым образом.

Итак, историк не выдумывает периоды и не вносит их в историю искусственным образом. Его задача состоит только в том, чтобы уловить ход истории, найти и констатировать те периоды, на которые она сама разделяется. Историк, если он решит такую задачу, извлекает из этого большую выгоду, поскольку он может дать целому периоду такое освещение, какое ему более всего свойственно, то есть изобразить общую картину его внутренних отношений и внешних условий и на этом обосновать повествование о событиях и их оценку. В противном случае если он не отметит никаких периодов или измыслит периоды, не согласующиеся с действительностью, то его изложение истории и ее оценка либо вообще не будут иметь никакого основания, либо станут обладать шаткой и ложной основой.

Первое можно сказать о школе Нарушевича, а второе – о школе Лелевеля. Однако и современная историческая школа не успела еще прийти ни к какому соглашению по вопросу разделения истории на периоды.

Ведь часто за основу такого деления брали признак второстепенного значения, чаще всего форму правления, и вследствие этого различали периоды: монархический, магнатский и демократический. Либо такой основой выступал факт перемены династий, что считалось достаточным обоснованием для деления на эпохи: Пястов, Ягеллонов и выборов короля.

Я изложил и обосновал другое деление на периоды, а именно: первый – первобытный до середины XIII века, второй – средневековый до конца XV века и третий – современный от конца XV века до третьего раздела Польши. Такое деление вызвало полемику, в которой приняли участие Шуйский, Войцеховский^>51 и Смолка^>52.

Шуйский и Войцеховский не признавали, что внутренние и внешние польские дела тесно связаны друг с другом, что труд и жизнь народа, направленные как вовнутрь, так и за пределы территории его проживания, представляют собой одно неразрывное целое и что каждое изменение в одном направлении усиливается во втором. Поэтому вместо того, чтобы попытаться нащупать эту связь, они искали, скорее всего, различия и были готовы принять два разнящихся деления на периоды: одно для внутренней истории, то есть для истории устроения Польши, а другое для внешней истории.

В частности, Шуйский, согласившись с определенными поправками моей периодизации, но только для внутренней истории, предложил деление внешней истории на три других периода, разграничивающихся призванием на трон Ягайло (в 1386 г.) и Люблинской унией^>53 (1569 г.). Причем такой периодизации он придавал большее значение, предполагая, что суть истории Польши заключается не во внутреннем ее развитии, а в продвижении цивилизации дальше на Восток.

Нечто подобное представил и Войцеховский. Не отрицая определенного значения моей периодизации, он представил совершенно иное деление на эпохи, выделяя две:

1) до 1386 года, когда Польша, стремясь на Запад, опиралась на Одру (Одер) и Вислу и имела достаточно однородное польское население с примесью немцев и евреев;

2) после 1386 года, когда устремления Польши возвращались на Восток за Днепр и Двину, а история ее являлась делом рук польского, русского, литовского и немецкого населения, проживавшего на территории Речи Посполитой.