Потемкин встал и зашагал по кабинету в распахнутом халате. «Хорошо! – сказал он наконец. – Но вы в военную службу не способны, и я прикажу заготовить записку о выпуске вас в статскую».

Указом от 15 февраля 1777 г. Державин был пожалован в коллежские советники, то есть произведен в чин шестого класса петровской Табели о рангах, что соответствовало в военной службе полковнику. Одновременно он получил 300 душ в Полоцкой провинции, отошедшей к России после раздела Польши. Наконец-то Державин мог спокойно оглядеться и не спеша найти себе хорошее место.

Вскоре через старых друзей Окуневых он познакомился с домом сильного вельможи, могущего раздавать статские места, – генерал-прокурора князя Александра Алексеевича Вяземского. Это было знакомство особой важности: князь Александр Алексеевич был Андреевский кавалер и генерал-прокурор Сената, т. е. совмещал должности министра финансов, внутренних дел и юстиции. Рекомендованный государыне еще Орловыми, Вяземский умел быть отличным служакой; угождая Екатерине II, не забывал себя, т. е. воровал, но в меру.

Модная картинка. XVIII в.

Никто его не любил, но все у него бывали: как не бывать у генерал-прокурора? Ему было пятьдесят лет. Жена его, урожденная княжна Трубецкая, была значительно моложе своего супруга и старалась придать дому некоторую приятность. Ища покровительства Вяземских, Державин постановил очаровать их и весьма в этом преуспел. Он стал проводить у них целые дни, сделался своим человеком, иногда читал князю вслух, «большею частью романы, за которыми нередко и чтец, и слушатель дремали»: Вяземский – потому, что именно так и смотрел на литературу, как на снотворное средство, а Державин – по врожденной сонливости. Вечерами играли в вист. Что касается княгини, то Державин порою сочинял от ее имени стихи, обращенные к супругу, «хотя насчет ее страсти и привязанности к нему не весьма справедливые, ибо они знали модное искусство давать друг другу свободу». Княгиня была к Державину столь благосклонна, что даже хотела выдать за него свою двоюродную сестру, княжну Урусову, но Державин от предложения отшутился. После всего этого не покажется удивительным, что лето 1777 г. Державин провел в имении Вяземских под Петербургом.

«Князь А.А. Вяземский». К.Л. Христинек

Наконец в августе месяце открылась вакансия в Сенате.

Державин был назначен экзекутором Первого департамента (государственных доходов).

Должность принесла материальную независимость. Пора было подумать об устройстве личной жизни. 30 августа Державин был приглашен сослуживцем Осипом Петровичем Козодавлевым смотреть из окна его дома крестный ход. Были и другие гости, среди которых одна девица особенно привлекла внимание Державина. Было ей семнадцать.

Черные, как смоль, волосы, с легкой горбинкой нос, из-под черных бровей – огненные глаза на смуглом лице. Она была с матерью. Державин осведомился о фамилии. «Бастидоновы» – был ответ. Державин уехал. Красавица не выходила у него из памяти. Зимой он встретил ее в театре, и вновь она поразила его…

Дело кончилось сватовством. В невесте он нашел то, что считал обязательным в семейной жизни, и если бы не нашел в невесте, что ему было нужно, не стал бы свататься, отступил бы. Он хотел быть в доме главою, тем более женясь тридцати пяти лет на девушке, которая была вдвое моложе его. Будучи сам порывист и неустойчив, от жены он требовал иных добродетелей: «тихость и смирение – суть первые достоинства женщин, и они одни те истинные превосходства, которые все их прелести и самое непорочнейшее их поведение украшают. Без них страстнейшая любовь – вздор».