Император Константин, оказывая поддержку христианству, еще оставался на платформе религиозной терпимости. Преемники же его начали преследовать традиционные нехристианские религии (Констанций II [337–361] в 341 и 346 гг. принял законы, осуждающие язычество), хотя западная часть империи о христианстве пока едва что-то слышала. При Констанции христианство фактически стало государственной религией. В те времена император уже называл себя главой церкви, епископом епископов (episcopus episcoporum). Правда, к Риму и к Никейскому Символу веры это отношения не имело. Евсевию Никомедийскому к концу своего епископства удалось всерьез увлечь арианством императора Константина, Констанций же, после того как в 350 г. он вновь объединил империю в своих руках, вознамерился распространить арианство на всю Западную Европу. На соборах, созванных в 353 г. в Арле и в 355 г. в Милане, Констанций потребовал от епископов Запада, чтобы они приняли ту «мягкую» версию арианства, которую разработал Евсевий Никомедийский. Когда папа Либерий (352–366) осмелился протестовать против этого, император отправил его в ссылку. Позже Либерий смог вернуться в Рим – но это, по всей вероятности, стало возможным лишь после того, как он тоже отрекся от Никейского Символа веры. Таким образом, единство церкви было временно восстановлено под знаком арианства.

Император Юлиан Отступник (361–363) с 361 г. вернулся к политике религиозной терпимости, позволив различным христианским течениям осуществлять на территории империи свою деятельность. (Цель этого решения заключалась в том, чтобы, создав условия для борьбы фракций внутри христианской церкви, ускорить ее ослабление, а затем восстановить в империи традиционную веру.) Однако политика Юлиана лишь разрушила арианское единство, что привело к укреплению католицизма. За полтора года правления императора-язычника все попытки реставрации прежнего культа закончились неудачей. Причину неудачи, видимо, следует видеть в следующем: если Юлиан, будучи приверженцем традиционных взглядов, надеялся укрепить единство империи, соединяя различные воззрения и религии в эклектическую, лоскутную систему (синкретизм), то христианство представляло собой синтез, опирающийся на такие кардинальные изменения в мировоззрении, которые предусматривали фактический разрыв с прошлым и создавали условия для нового единства, – в этом и заключалась их огромная притягательная сила.

После поворота, осуществленного Константином, выборы папы в Риме характеризовались тем, что сенат и имперские органы власти все в большей мере оттесняли простых верующих. Круг лиц, имевших право быть избранными, все в большей степени сводился к высшим иерархам: претендентами на епископский сан могли стать лишь пресвитеры, архидиаконы и диаконы. Низший клир и миряне имели возможность лишь задним числом (приветственными возгласами) одобрить итоги выборов. Избранного епископа посвящали, совершая миропомазание, епископы непосредственно подчиняющихся ему епархий. После акта рукоположения (consecratio) избранный обретал епископский сан, самый высокий в церковной иерархической системе. После рукоположения в главном соборе данной епархии происходила торжественная интронизация. Разница между процедурой рукоположения в епископы и вводом в епископские обязанности состояла в том, что в интронизации принимали участие и миряне. Епископ в соборе садился на трон, отсюда и появилось понятие: возвести на папский трон (престол).

С середины IV в. до нас доходят сведения, что между партиями, созданными для возведения на епископский трон своего кандидата, разыгрывались настоящие кровавые уличные бои. Папа Дамас (366–384) был диаконом у своего предшественника. Однако против него выступил диакон Урсин; в ходе боев, разгоревшихся между двумя противоборствующими партиями, не щадили и храмов, – даже в них совершались смертоубийства. Для восстановления порядка и для защиты Дамаса, признанного законным папой, пришлось вмешаться императору Валентиниану I (364–375), а также римскому городскому префекту. Однако вмешательство властей нарушало автономию римской церкви. Император Грациан (367–383) принял к сведению и подтвердил решение собора 378 г. о праве римской церкви свободно избирать папу. Грациан подтвердил также наличие у римского епископа полномочий митрополита (право судить и выносить приговор), – эти полномочия означали его верховенство над епископами Запада. Преемники Грациана: императоры Феодосий (379–395) и Валентиниан II (375–392) – в ряде принятых ими законов признали и гарантировали верховную учительскую власть римского епископа в церкви. «Вот так под императорским крылом росла и крепла с этого момента власть римского епископа. Но именно в этой политической ситуации таились и ограничения этой власти»